Книга (не)полная семья, страница 27 – Агата Чернышова

К счастью, он не стал отрицать и с мрачным видом кивнул.

— И поэтому ты вспомнил об Алисе?

— Не только. Я понял, что созрел для детей, — поспешил заверить он, недовольно наморщив лоб. — Как ты узнала о Катерине?

Юлить и врать я не собиралась, поэтому выложила все подробности нашей встречи в коридоре репродуктивной клиники.

— А что ты там делала? — тут же последовал ожидаемый вопрос, к которому я была готова. показалось, что Вапдим напрягся в ожидании ответа.

— Проходила обследование, а ты что подумал? — ответила я с улыбкой, не подразумевающей дальнейшие расспросы. И чтобы их и не было, спросила сама:

— Катерина не случайно оказалась там в одно время со мной? Вы что, следите за мной?

— Конечно, нет. Что за ерунда! — возмущение Вадима было искренним.

Будучи обаятельным дамским угодником, он так и не научился лгать и изворачиваться. Даже в пору нашего тесного общения он никогда не скрывал от жены, что идёт на свидание ко мне. Кто-то назвал бы это цинизмом, но Вадим верил, что близкие связи между мужчиной и женщиной не терпят лжи и лицемерия.

— Катя — сильная женщина, но упрямо не хочет видеть факты, — уклончиво ответил бывший и посмотрел на меня так, что я поняла: больше ничего не скажет. Впрочем, женские проблемы его супруги не моя забота. И болезненным любопытством никогда не страдала, поэтому закрыла тему, собираясь попрощаться.

— До субботы, — дежурно улыбнулась, но Вадим прервал меня, схватив за запястье.

— Как ты считаешь, если бы я тогда не ушёл, мы бы были до сих пор вместе?

Вопрос оказался неожиданным. И даже если опустить, что это я выгнала Вадима, всё равно заставлял меня нервничать, потому что я сама ещё года полтора назад задавала его себе, глядя на спящую дочь. А потом перестала. Нельзя жить сослагательным наклонением.

— Мы этого никогда не узнаем, — ответила я, высвободив руку. — Не трогай меня, пожалуйста.

— Извини, — мягко ответил бывший и метнул виноватый взгляд, на миг вернув меня в те времена, когда мы могли часами ходить гулять и болтать, как подружки обо всём на свете. — Я не думал, что снова стану задавать себе этот вопрос.

— Снова? — я вскинула бровь и недоверчиво хмыкнула. Ну что я делаю?! Надо бежать без оглядки, а не стоять, вороша прошлое. Пациент давно мёртв, чувства нет, уважения тоже, и к чему этот разговор?! — Прости, мне пора.

Я повернулась и, не дожидаясь ответа, заспешила к выходу из парка. Вадим не пытался меня остановить, и я уже подумала, что одумался, как противно запищал телефон.

— Да, — взяла я трубку, понимая, что прятаться глупо. — Что ты ещё хотел?

— Извиниться, — голос Вадима всегда меня гипнотизировал. Хотелось слушать его, не вникая в суть слов, но сейчас я ощущала только глухое раздражение. — Я не навязываюсь. И сейчас ни за что бы не хотел снова влипнуть в то безумство, что нас объединяло. Но знаешь…А вдруг, мы были неправы?

— Это уже не важно, давай больше не будем об этом, ок? — я говорила на ходу, задыхаясь от быстрого шага. Солнце светило в глаза, вызывая слёзы, и я как назло забыла солнцезащитные очки в машине!

— Конечно, — согласился Вадим на удивление легко. — Я сейчас скажу и больше не вернусь к этому, Обернись, пожалуйста.

Я подчинилась, понимая, что он следует за мной и пока не скажет, не отвяжется. Что ж, проясним всё сейчас! Лучше бы, конечно, обойтись и вовсе без объяснений, которые ничего не исправят, но раз бывший решил, то пока не выполнит намеченного, не отвяжется.

Он догнал меня, не сводя пристального взгляда с лица, будто боялся, что стоит отвести глаза, как я исчезну. Поравнявшись, остановился и показал рукой в сторону, предлагая не стоять на дороге. Ох, и почему он сегодня без машины? Так бы мы расстались у Детского центра и не пришлось бы везти его сюда по какой-то надуманной им причине. Прикрылся разговором о дочери.

— Я постараюсь кратко. Признаюсь, не вспоминал о тебе последние годы и думал, что уже всё, отрезало. А после пары встреч снова потянуло. Нет, это уже не любовь, прости, но я всегда говорю без обиняков. Ну, чёрт, не идёшь ты у меня из головы последний месяц! Всё думаю, как бы оно было, не расстанься мы тогда. Жили бы втроём…

Вадим провёл рукой по шее, будто потянул мышцу. Я видела, что ему нелегко далось признание, и он сам не знает, что с ним делать, но жалости не испытывала и облегчать ему душу не собиралась.

— Вчетвером, ты хотел сказать, — поправила его я, скрестив руки на груди. — Или ты бы бросил жену и переехал ко мне?

— Нет, я люблю Катю, — Вадим посмотрел на меня с удивлением и даже неким возмущением: мол, что за нелепые предположения. — Ты же знаешь, я полигамен. Мне нужна жена — верная соратница и Муза, которую я мог бы носить на руках.

— До постели, — улыбнулась я как можно противнее. — Которую бы ты мог свободно потрахивать на стороне. Безотказную и беспроблемную дурочку, что соглашается на любовь без обязательств. Ах нет, она должна быть тебе верна. Ведь ты любишь и её! Всё верно, я ничего не упустила?

— Ты опошлишь всё, что угодно, — криво улыбнулся бывший. — И стала ещё злее.

— Жизнь заставила. Извини, было не до вздохов при луне. Надо было на дочь зарабатывать, — парировала я, и это т мерзавец нагло заявил:

— Ты сама загнала себя в эту карусель. Я ведь предупреждал, что быть матерью-одиночкой хорошо только на бабском форуме!

— Да пошёл ты! — выпалила я и повернулась, чтобы уйти, но Вадим схватил меня и несильно встряхнул за плечи:

— Не смей сбегать! Знаешь, что я мечтаю с тобой сделать все последние месяцы?

— И думать не надо. Не надейся, ноги не раздвину. Я давно люблю другого.

Ну, насчёт давности, конечно, приврала, зато не солгала в главном. Какое-то время мы и стояли так, близко друг к другу, и глаза Вадима хищно блестели, заставляя смотреть в них, не отрываясь. Наверное, прохожие оглядывались на нас, думая, что наблюдают ссору влюблённых.

Я дёрнулась, чтобы высвободиться, но Вадим только крепче прижал меня и прошептал.:

— Я не верю тебе.

— Ну и…

Договорить я не успела. Бывший жадно накинулся на меня с поцелуем, будто изголодавшийся на еду. Некоторое время я позволила ему это, очень уж хотелось проверить, почувствую ли что. Желание, прежнюю страсть, вернётся ли ощущение, что по жилам течёт ртуть, отравляя изнутри и заставляя руки и ноги неметь, а лоно пылать и пульсировать.

Конечно, поцелуй, его парфюм, который он не поменял с того времени, когда ещё был моим, возбуждали, хотя уже не так как раньше. В прежние времена от одного прикосновения меня штырило и рвало на части, а теперь… Так, половое любопытство, не более.

Я оттолкнула Вадима и улыбнулась:

— Некоторые вещи совсем не те, что были, — произнесла я, пожав плечами. И, повернувшись, с гордо поднятой головой направилась к выходу.