Онлайн книга «Зеркальная страна»
|
Я иду к барной стойке помочь Логану, и его заразительная улыбка согревает меня лучше, чем водка. – Привет! – Привет. – А куда делась модная стрижка? Улыбка становится застенчивой. – Шеф сказала, что с ней я смотрелся как центрфорвард «Челси», вот и пришлось… – Он машинально потирает шею. – Так даже лучше. – Правда? – В награду за комплимент я любуюсь ослепительной улыбкой и ямочками на щеках. – Итак, что дальше? Обратно в Америку? Я перевожу взгляд на серый дождливый день за окном, блестящие булыжные мостовые, готические шпили и дома из песчаника. – Пока не знаю. Логан пристально смотрит в точку между моей шеей и плечом. Я чувствую, как приливает кровь к щекам, и тут нас спасает Анна, с грохотом ставя напитки на поднос. – Ну вот, – говорит она, подталкивая поднос к Логану, – так вы сможете унести все зараз. В итоге мы впятером засиживаемся до самой темноты, пока паб не начинает наполняться посетителями и не становится шумно. Рэфик с Логаном уходят первыми. Инспектор крепко жмет мне руку. – Берегите себя, Кэт! – Обязательно. Спасибо вам за все! Она меряет меня долгим взглядом и направляется к двери. – Логан, я жду в машине. Особо тут не прохлаждайся. Он улыбается. – С ней не забалуешь. Проходящий мимо посетитель невольно подталкивает нас друг к другу, и я обнимаю детектива за шею. – Всего хорошего, Логан! Он прижимает меня к себе. – Лучше Крейг. – Мне больше нравится Логан, – говорю я, – у меня слабость к супергероям. Он отстраняется и кивает с серьезным видом. – Понимаю. – Огромное спасибо за все… – Можете не благодарить – мы просто делали свою работу. Я улыбаюсь и целую его в щеку. – Все равно я очень благодарна. Логан смотрит мне в глаза так долго, что я жалею о своей сдержанности. – Мой номер у вас есть, Кэт. Вы знаете, где меня найти. И он тоже уходит, оставив меня в приподнятом настроении. Я и в самом деле знаю, где его искать. Прощаться с Анной и Виком почему-то проще. Анна порывисто обнимает меня, целует в обе щеки и приказным тоном велит: «Берегите себя!» Вик грустно улыбается, вокруг глаз проступают морщинки. – Простите меня… – Вик, это уже не имеет значения. – Я его обнимаю, жму руку. – Я так любил ее, – признается он. – Знаю, Вик. Думаю, Эл тоже знала. Он моргает и отворачивается. Пожалуй, нам не стоит больше встречаться, ведь во мне он видит Эл. Из паба я ухожу одна, но ничуть не пугаюсь, когда из тени выступает знакомая фигура и загораживает проход. Наверное, мне уже нечего бояться. – Здравствуйте, Мари. Проезжающая мимо машина бросает золотистые отблески на ее кожу, на глаза. – Как вы, Кэтриона? – Могли бы заглянуть в паб, посидеть с нами… – Я не знала, будете ли вы мне рады. – Улыбка у нее невеселая, и она правильно сделала, что не зашла, но зачем говорить ей это сейчас? – Эл было бы приятно. Она нервно стискивает затянутые в перчатки руки. – Я не смогла помочь ей, зато помогла вам. – Щурится от света фар. – Я вас спасла, так ведь? Я смотрю на красивый шарфик, на кожаные перчатки, на безупречный макияж, которые прячут ужасные шрамы. Подхожу ближе, беру ее за руки и киваю. Как ни странно, Мари действительно меня спасла. Ей удалось растормошить меня и напомнить, что такое страх и насилие. Улыбка Мари ослепительная, пальцы крепко вцепляются в мои. – Будьте счастливы, chérie. Vis ta vie [16]. Ради нее! Она резко отворачивается, обдав меня облачком «Шанели», и уходит. * * * Я отправляюсь в дом одна. Мне не хочется оставлять Эл на съемной квартире, но возвращения сюда она заслуживает еще меньше. Вытоптанные лужайки на Уэстерик-роуд усыпаны окурками, пустыми бутылками и пакетами. Я поднимаюсь по каменным ступеням к большой красной двери. Уже несколько месяцев дом стоит запертый. Когда поверенный вручил мне увесистую связку, я долго сидела, перебирая ключи, и вспоминала окрик: «Беги!», темноту и грохот, ночной засов, который я никак не могу открыть… Теперь я недрогнувшей рукой выбираю нужный ключ, с тяжелым лязгом проворачиваю его в замочной скважине, толкаю дверь и вхожу. Прежний запах старого дерева и старых вещей стал слабее – его перебивает дух запустения, покинутости, и я чувствую облегчение. На коврике лежит конверт, адресованный мне, – письмо из Национального архива Шотландии. Поднимаю, кладу в карман. На паркете, перилах и дедушкиных часах играют зеленые и золотистые лучи, но я не смотрю на витражное стекло и не иду наверх. Поверенный предложил составить опись, до которой мне нет дела. Я велела продать дом вместе со всем содержимым как можно скорее. Росс наверняка меня поддержал бы. В конце концов, кому нужна тюрьма без узников? Я пришла ради себя, ради всего, что оставляю позади. Мне никак не удается забыть о случившемся и жить дальше. Я до сих пор не стою жертв Эл и мамы, не могу примириться сама с собой. Надо стряхнуть это горестное уныние, эту чертову неблагодарность – ведь, пока барахтаюсь в них, я подвожу Эл еще больше. И все же меня не покидает ощущение неправильности, незавершенности происходящего. Вхожу в тень под лестницей, отдергиваю черную штору. Чихаю от пыли, зажмуриваюсь и дохожу до конца кладовой. Открываю шкаф, включаю фонарик и спускаюсь в Зеркальную страну в последний раз. Сквозь щели в крыше пробиваются солнечные лучи. Я вдыхаю запахи сырого дерева и затхлого воздуха, чувствую, как бегут мурашки и встают дыбом волосы, слышу эхо нашего шепота, смеха, криков. Внизу поворачиваю влево, не глядя вправо, и иду до самой прачечной. Кровь Росса смыли, у «Сатисфакции» больше нет ни оружейной палубы, ни припасов рома. Я иду на главную палубу и сажусь, скрестив ноги, смотрю на зеленый океан и белые гребни волн, на синее небо и пышные кучевые облака, на Веселого Роджера с нарисованным черепом и перекрещенными костями, на уродливый призрак корабля Черной Бороды над пустым крюком для кормового фонаря. Не знаю, сколько я тут просидела. Достаточно долго, судя по меркнущему свету, который сочится в окно прачечной. Я не знаю, о ком или о чем думала, но по возвращении чувствую решимость, печаль и облегчение. Встаю, растираю затекшие ноги и руки, снимаю Веселого Роджера и аккуратно складываю. Провожу пальцами по меловым линиям, по каменным стенам. У подножия лестницы в последний раз оглядываю Зеркальную страну: ее территории и границы, ее кирпичи и дерево, ее паутину и тени. Взбираюсь по ступеням, закрываю дверь и запираю на засов. |