Онлайн книга «Ведьма по имени Ева»
|
Ева подошла к Павлику и опустилась перед ним на корточки. Он поднял на нее круглые растерянные глаза. – Сидишь? – спросила Ева. Он вздохнул. – Сижу. Ева молча кивнула. Она ждала. – Папу убили, – сказал он. – Я знаю, – сказала Ева. – Сказали, что это мама все подстроила, и ее в тюрьму посадят. Это правда? Он вскинул на нее глаза. Надежды во взгляде не было. – Правда, – подтвердила Ева. Павлик опустил голову. – Ты теперь один? – спросила Ева. Он опять кивнул. – Наверное, с родственниками буду жить. С бабушкой. Это мамина мама. Правда, я ее видел только два раза, когда она приезжала в гости. Она в другом городе живет. Он немного помолчал, потом, недовольно сопя, добавил: – Она мне не понравилась. Она заставила меня становиться на стул и читать стихи. А я стихов не знаю. Она мне все время строчки говорила и велела повторять за ней. А потом сказала, что из меня нужно делать артиста, потому что сейчас все в артисты идут. Ну и пусть все идут. А я не хочу. Ева слушала Павлика и думала о том, что у него совершенно сухие глаза. Он не плакал. Но Ева видела, что ему было очень плохо. Она знала, что это. Это было разочарование. А еще она видела, что внутри у этого семилетнего мальчика очень длинный коридор запертых дверей – одиночество. Но оно появилось не сегодня, когда он узнал, что его оставили одного самые близкие люди. Оно поселилось в нем раньше. Ева не знала когда именно. Но, попав к нему в душу, оно очень скоро превратилось в коридор. И каждый день в этом коридоре появлялись новые двери – запертые. Ева встала с корточек. Павлик посмотрел на нее понимающим взглядом: «Ну вот, и ты сейчас уйдешь». Но Ева не уходила. Она стояла и ждала… ждала пока тонкие и чувствительные пальцы ведьмы нащупают в коридоре запертых дверей одну незапертую, которую ей нужно открыть. – Ты все еще хочешь стать футболистом? – спросила Ева, глядя на Павлика. Павлик, не раздумывая, закивал. Ева улыбнулась в ответ. – Тогда нам нужно идти, – сказала она. – Если ты так и будешь сидеть в воротах – то ничего не получится. Павлик встал, недоверчиво глядя на Еву, и поднял с земли мяч. – Пойдем? – Ева протянула мальчику руку. – Нас ждет очень далекое путешествие. Павлик кивнул и протянул ей руку в ответ. Ева взяла его ладошку своими длинными пальцами и задумчиво посмотрела в сторону моря. – Только у меня есть еще одно дело. Нельзя уезжать, оставляя неоконченные дела. *** На приморский город уже опустилась ночь, когда Ева нашла этот пляж. Он не был обустроен как другие пляжи курортного города и находился в некотором отдалении от центра. Пляж был пуст… почти пуст. Подальше от самой кромки воды, на разостланной на гальке подстилке из старого тряпья, сидел бродяга. Он жевал что-то, завернутое в целлофановый пакет. Ева неслышными шагами приблизилась к нему. Когда между ними осталось не больше двух шагов, бродяга вдруг вскинул голову. – Чего надо? – недоброжелательно прорычал он. – А ты сам как думаешь, что мне нужно? – спросила Ева. Бродяга напрягся и оглядел ее с ног до головы пристальным, враждебным взглядом. Вдруг глаза его широко раскрылись, он выронил пакет с едой и начал отползать назад, разгребая руками ворох старой одежды. – Это ты! Это тебя я видел там, в подворотне! – прохрипел он дрожащим голосом. – Правда. Ты видел меня, – спокойно согласилась Ева. Она стояла немного в стороне, так, словно и не собиралась подходить к нему ближе. Бродяга перестал отползать, но и приближаться тоже не стал. Сощурив глаза, он внимательно изучал ее. – Ты выглядишь по-другому, – сообщил он, и в голосе его заметно поубавилось дрожи. – В прошлый раз ты была страшнее. Ева сдержанно улыбнулась. – В прошлый раз я хотела напугать тебя. Всего лишь. Он снова напрягся. – А сейчас? Опять будешь страху нагонять? Ева глубоко вдохнула, втягивая в легкие соленый морской воздух, и на выдохе вполне мирным тоном произнесла: – Нет. Сейчас я не буду тебя пугать. Бродяга окончательно успокоился. Он потянулся вперед за едой. Осторожно покосился на Еву и жадно ухватил пакет, как будто боялся, что она схватит его за руку. Потом, отвернув края пакета, начал жевать что-то похожее на бутерброд. От еды шел кислый, неприятный запах. Ева молча ждала, пока он доест. Когда целлофановый пакет был пуст, бродяга достал из кармана окурок сигареты и спичечный коробок. Подкурил и глубоко затянулся. Потом из-под бровей глянул на Еву. – Это хорошо, что пугать не будешь. А то… Больно уж страшно в прошлый раз… Такая жуть… Ева отвернулась от него, устремив взгляд на бурлящие волны. – Зачем ты убиваешь бродячих собак? Бродяга криво усмехнулся. – Э-э! Дамочка… кто бы вы там ни были… я не хочу, чтоб они сожрали мое тело, когда я буду уже того… Ева продолжала задумчиво смотреть вдаль, пытаясь различить в темноте, где кончается море, а где начинается небо. – Их слишком много. Ты не перебьешь их всех. А когда ты умрешь, они все равно придут и съедят тебя. Бродяга снова затянулся и, выпустив дым, громко хмыкнул: – Ну! Вы уж будьте покойны. Всех перебью, тварей этих. Ишь чего удумали – людей жрать. Ева какое-то время молчала, по-прежнему не отрывая взгляда от морских волн. Только чуть склонила голову, как будто очень серьезно о чем-то задумалась. Потом снова вздохнула и сказала: – Что ж, в конечном итоге – каждый сам выбирает свой путь. Бродяга не понял последних слов и с интересом посмотрел на стоящую перед ним женщину. Он ждал, когда она обернется. И она обернулась… Прищуренные глаза были налиты странной чернотой, хотя лицо оставалось прежним: спокойным, каким-то даже безучастным. – Встань, – коротко приказала она. Бродяга кашлянул: то ли с перепуга, то ли он слишком много курил. В черных глазных щелях женщины вдруг что-то зашевелилось. Бродяга прищурился и даже вытянул шею, чтобы разобрать, что же это, и вдруг понял: ее глаза не были черными, они были цвета темного бушующего моря, и в каждом из них кружилась водяная воронка. И сразу, как он это увидел, он понял, что ему нужно делать. Ева наблюдала, как бродяга поднялся на ноги и замер на месте, даже не шевелясь. – Поднимись на волнорез, – приказала она. |