Онлайн книга «Милый друг»
|
— Как вы поживаете? — спросил он. — Ведь мы не виделись целую вечность. — Отлично. А вы, Милый друг? — как ни в чем не бывало спросила она, в свою очередь, и обратилась к Мадлене: — Ты разрешишь мне по-прежнему называть его Милым другом? — Разумеется, дорогая, я разрешаю тебе все, что угодно. В тоне ее слышалась легкая ирония. Госпожа Вальтер заговорила о празднестве, которое Жак Риваль устраивал в своей холостяцкой квартире, — о большом фехтовальном состязании, на котором должны были присутствовать и светские дамы. — Это очень интересно, — сказала она. — Но я в отчаянии. Нам не с кем пойти, муж как раз в это время будет в отъезде. Дю Руа тотчас же предложил свои услуги. Она согласилась. — Мои дочери и я, мы будем вам очень признательны. Дю Руа поглядывал на младшую из сестер Вальтер и думал: «Она совсем недурна, эта маленькая Сюзанна, совсем, совсем даже недурна». Крошечного роста, но стройная, с узкими бедрами, осиной талией и чуть обозначавшейся грудью, с миниатюрным личиком, на котором серо-голубые, отливавшие эмалью глаза были словно тщательно вырисованы прихотливой и тонкой кистью художника, она напоминала хрупкую белокурую куклу, и довершали это сходство слишком белая, слишком гладкая, точно выутюженная, кожа, без единой складки, без единого пятнышка, без единой кровинки, и прелестное легкое облачко взбитых кудряшек, которым нарочно был придан поэтический беспорядок, — точь-в-точь как у красивой дорогой куклы, какую иной раз видишь в руках у девочки значительно меньше ее ростом. Старшая, Роза, некрасивая, худая, невзрачная, принадлежала к числу девушек, которых не замечают, с которыми не разговаривают, о которых нечего сказать. Госпожа Вальтер встала. — Итак, я рассчитываю на вас, — обратилась она к Жоржу. — В четверг на будущей неделе, в два часа. — К вашим услугам, сударыня, — сказал он. Как только они вышли, г-жа де Марель тоже встала. — До свиданья. Милый друг. Теперь уже она долго и крепко пожимала ему руку. И, взволнованный этим молчаливым признанием, он вдруг почувствовал, что его опять потянуло к этой взбалмошной и добродушной бабенке, которая, быть может, по-настоящему любит его. «Завтра же пойду к ней», — решил он. Когда супруги остались одни, Мадлена засмеялась веселым искренним смехом и, внимательно посмотрев на него, спросила: — Тебе известно, что госпожа Вальтер от тебя без ума? — Да будет тебе! — с недоверием в голосе проговорил он. — Да, да, уверяю тебя; из ее слов я заключила, что она от тебя в диком восторге. Как это на нее непохоже! Она бы хотела, чтобы у ее дочерей были такие мужья, как ты!.. К счастью, все это для нее самой уже не опасно. Он не понял, что она хотела этим сказать. — Что значит — не опасно? — О, госпожа Вальтер ни разу в жизни не подала повода для сплетен, — понимаешь? — ни разу, ни разу! — тоном женщины, отвечающей за свои слова, воскликнула Мадлена. — Она ведет себя безукоризненно во всех отношениях. Мужа ее ты знаешь не хуже меня. Но она — это другое дело. Между прочим, она очень страдала от того, что вышла замуж за еврея, но осталась ему верна. Это глубоко порядочная женщина. Дю Руа был удивлен: — Я думал, что она тоже еврейка. — Она? Ничего подобного. Она дама-патронесса всех благотворительных учреждений квартала Магдалины. Она даже венчалась в церкви. Не знаю только, крестился ли патрон для проформы, или же духовенство посмотрело на это сквозь пальцы. — Так… стало быть… она в меня… влюблена? — пробормотал Жорж. — Окончательно и бесповоротно. Если б ты был свободен, я бы тебе посоветовала просить руки… Сюзанны, — ведь правда, она лучше Розы? — Да и мамаша еще в соку! — сказал он, покручивая усы. Мадлена рассердилась: — Насчет мамаши, дорогой мой, могу сказать тебе одно: сделай одолжение. Мне это не страшно. Она вышла из того возраста, когда совершают свой первый грех. Надо было раньше думать. «Неужели я и впрямь мог бы жениться на Сюзанне!..» — говорил себе Жорж. Затем он пожал плечами: «А, вздор!.. Разве отец когда-нибудь согласится выдать ее за меня!» Еще не отдавая себе отчета в том, какой ему будет от этого прок, он все же решил понаблюдать за г-жой Вальтер. Весь вечер его томили воспоминания, нежные и в то же время будившие чувственность воспоминания о романе с Клотильдой. Ему приходили на память ее проказы, ее шаловливые ласки, их совместные похождения. «Право, она очень мила, — твердил он себе. — Да, завтра же пойду к ней». На другой день, после завтрака, он действительно отправился на улицу Верней. Все та же горничная отворила ему дверь и с той развязностью, с какою прислуга держит себя в мещанских домах, спросила: — Как поживаете, сударь? — Превосходно, малютка, — ответил он и вошел в гостиную, где чья-то неопытная рука разучивала на фортепьяно гаммы. Это была Лорина. Он думал, что она бросится к нему на шею. Но она с важным видом встала, церемонно, как взрослая, поздоровалась и с достоинством удалилась. Она держала себя как оскорбленная женщина, и это его поразило. Вошла мать. Дю Руа поцеловал ей руки. — Как часто я думал о вас! — сказал он. — А я — о вас, — призналась Клотильда. Они сели. Оба улыбались, глядя друг другу в глаза, обоим хотелось поцеловаться. — Моя дорогая, маленькая Кло, я люблю вас. — А я — тебя. — Значит… значит… ты на меня не очень сердилась? — И да и нет… Мне было больно, а потом я поняла, что ты прав, и сказала себе: «Ничего! Не сегодня-завтра он ко мне вернется». — Я боялся к тебе идти, я не знал, как ты меня примешь. Я боялся, но мне страшно хотелось прийти. Кстати, скажи, пожалуйста, что с Лориной? Она едва поздоровалась и с возмущенным видом ушла. — Не знаю. Но с тех пор, как ты женился, с ней нельзя говорить о тебе. Право, мне кажется, что она ревнует. — Не может быть! — Уверяю тебя, дорогой. Она уже не называет тебя Милым другом, теперь она зовет тебя «господин Форестье». Дю Руа покраснел. — Дай мне губы, — придвинувшись к Клотильде, сказал он. Она исполнила его желание. — Где бы нам встретиться? — спросил он. — Да… на Константинопольской. — Как!.. Разве квартира еще не сдана? — Нет… Я ее оставила за собой! — Оставила за собой? — Да, я надеялась, что ты ко мне вернешься. |