Онлайн книга «Авиаторы Его Величества»
|
Лем с раскрытой книгой упала в кресло, скрестила ноги и достала очки из внутреннего кармана жакета. – «Мне только два дня. Нет у меня пока еще имени»… – «Как же я тебя назову?» – одобрительно кивнул Алеманд. – «Радуюсь я, что живу. Радостью – так и зови меня». – Алейк. Мне больше нравится другое его произведение. «Бездумно танец мотылька оборвала моя рука. А чем и я не мотылек? Ведь нам один отпущен срок: порхаю и пою, пока слепая не сомнет рука», – Лем закрыла книгу, бросила на стол и откинулась в кресле, сцепив руки за головой. – Дело вкуса, – согласился Алеманд. – «Считают, мысль есть жизнь и свет…» [6] – Впрочем, я не менее ценю Ронса. «В горах мое сердце…» [7] Лем посмотрела на собеседника, не веря, что его не беспокоит ее нахальство. – Ты же не о поэзии меня пригласил болтать? Офицер отклонился назад и вопросительно посмотрел в сторону комнаты валета. Бертрев вышел и молчаливо опустил на стол поднос с двумя фарфоровыми чашками. Затем взял оставленную Лем книгу, вернул ее на полку и беззвучно удалился. – Нет, конечно. С вашим сопровождающим побеседовали, и ситуация в большей степени понятна. Вы тоже уже оценили сложившееся положение, не так ли? – Давай ты мне его опишешь, чтобы у нас было полное и абсолютное взаимопонимание. – В целом, все точно характеризуется словами, которые я никак не могу произнести при женщине, – Алеманд окинул капитана неодобрительным взглядом, словно сомневаясь, что действительно разговаривает с дамой. – Не стану скрывать, вы, пусть и невольно, стали сообщницей в тяжелом преступлении. Слава Белому Солнцу, Служба государственного спокойствия Альконта, Служба лорда Корвунд, смогла вычислить местонахождение Длани. – Хорошо. Я и моя команда встряли по макушку, – согласилась Лем. – Что ты собираешься с нами делать? Алеманд непроницаемо улыбнулся. – Для начала я бы хотел уточнить, какое обращение вы предпочитаете: Лем Декс или же Мария Гейц? Капитан раздраженно прикрыла глаза и крепче переплела пальцы на затылке. – Должен признаться, – добавил Алеманд, – мне было бы неловко общаться с персонажем детской приключенческой истории. – Лем Декс, по моему личному мнению, а также по мнению многих критиков, является одним из самых ярких образов в романтической литературе девятнадцатого века. – Она в упор посмотрела на офицера: – Можешь обращаться ко мне «капитан». Откуда ты про меня узнал? – Служба, – просто ответил он. – К тому же, я… слышал о вас, когда вы были курсанткой. – До или после моей выходки на Арконе? Если раньше у Лем еще оставались сомнения о задержании «Аве Асандаро», теперь они развеялись окончательно. «Конечно, такими расследованиями занимаются люди А́льберта Ко́рвунда, – обреченно вздохнула она. – Я недооценила, насколько пристально Альконт следит за своими подданными. Покажите-ка мне умника, сообразившего покопаться в архивах…» Если кто и мог сопоставить личности неудавшейся курсантки, доктора общественных наук и вольного капитана, то только донельзя въедливые джентльмены и дамы Службы лорда Корвунд. Алеманд не ответил на ее вопрос. – Видите ли, пособничество в похищении Длани повлечет за собой плохие последствия для вас, вашей команды и вашего корабля. Тем не менее вы можете исправить едва не причиненный вред… Ваша семья неоднократно оказывала помощь королевству, и Служба готова предоставить вам шанс. На лице капитана возникло болезненное выражение, словно она попробовала прокисшее молоко с примесью дегтя. Гримаса смешанной с презрением брезгливости задержалась на несколько долгих секунд – потом начала таять, медленно и очень неохотно. Лицо Алеманда же сохранило прежнюю благожелательность. Он пригубил чай. – Ублюдок, – тихо произнесла Лем. – Мое рождение было неоспоримо законным, капитан Декс, – лицо Алеманда застыло. – Я служу Короне, как и вы… хотели. Признаюсь, искренне восхищен вашими достижениями в Летной академии и… даже приземлением во дворе Коронной Коллегии. Лем стиснула зубы. Она не желала обсуждать ни семью, ни учебу. Наклонив голову, капитан посмотрела на собеседника поверх очков. – Слово «аристократия» происходит от этранейского «власть лучших», – неторопливо начала она. – Отбросим в сторону первоначальное значение, которое оно постепенно утрачивает в Альконте. Я хочу обратить внимание: для того чтобы вырастить и воспитать этих «лучших», требуется не просто построить дом, выбрать породистую женщину и дождаться потомства. Важна преемственность. Передача духовных ценностей. Нужно привить детям понимание красоты, доброты, любви, долга и ответственности. Скажи, тебе ясен смысл моих слов? Алеманд на секунду опустил веки. Он подавил приступ гнева, мысленно поблагодарил Белое Солнце за свою выдержку и с сожалением подумал, что «курсант Гейц» изменилась не в лучшую сторону. – Приношу извинения, – сквозь зубы ответил офицер. – Не желал вас оскорбить. Предлагаю более не касаться чистоты крови. Сожалею, что затронул болезненную для вас тему. – Ты так просто сдаешься? Уверяю, со мной крайне интересно говорить об аристократии. Ты читал «Причины Гражданской войны»? – Читал, благодарю вас. Глубокое и всестороннее исследование, пусть я и не могу согласиться с большинством выводов. – Скажи, а тебе было проще в Академии, чем венетрийцам и гитцам? Я так понимаю, ты был среди тех заносчивых старшекурсников, которые сверху вниз смотрели на «проклятых выскочек»? – Должен с сожалением признаться, я был среди тех, кто задумывался о них, лишь встречая по-настоящему выдающуюся личность. Став офицером, я понял, что у такого подхода есть недостатки. Алеманд снова пригубил чай. Эту встречу он представлял себе по-другому. – Раз уж мы снова заговорили о временах учебы… – офицер вспомнил итоговый вылет Марии. – С вашими результатами и рекомендациями вас взяли бы на любой корабль. Лем посмотрела ему в глаза: – Мы оба понимаем, что это не был бы военный корабль Флота Его Величества, – она потянулась к подносу. Офицер на мгновение остановил взгляд на ее пальцах, сжавших чашку: рука дрожала. На краткую – очень краткую – долю секунды глаза Алеманда сузились. – Вы могли бы служить Короне иначе. – «Завоевать господство в воздухе – значит победить, а потерпеть поражение в воздухе – значит быть побежденным и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить» [8]. Лоэ, – Лем хмыкнула. – Иначе – меня не устраивало. Теперь давай перейдем к делу. |