Онлайн книга «Авиаторы Его Величества»
|
Колин то ли понял, что она ищет, то ли просто прочитал мысли. Он посмотрел на левое запястье, но стекло наручных часов треснуло, а стрелки остановились. – Без восьми полночь… – «Аве Асандаро» должен быть рядом, – Лем помогла Колину подняться, опять отметив: Слепая Гадалка традиционно пощадила новичка в первом бою. – Севан, дай мне рацию и идем повыше. Попробуем связаться с Виго. Отряд переместился к лестнице. Они поднимались по искореженным ступеням на второй этаж, когда заговорщики открыли огонь, зачищая особняк от переживших взрыв. Стреляли наугад очередями, не жалея патронов: по окнам, дверям, комнатам, прихожей и кухне. За считаные секунды в решето не превратились разве что каменные стены. Пришлось бежать, рискуя напороться на торчавшие из раскуроченных стен ребра перекрытий. Капитан добралась наверх первой и включила рацию, вызывая галиот. Та вхолостую защелкала. Лем быстро догнали Колин и Севан. Устин поторопил поднимавшихся за ними агентов и опрокинул на остатки лестницы накрененный взрывом стеллаж – по ступеням рассыпались книги. Иклид и Никис втащили на второй этаж Ропулуса. Он прошел с десяток шагов и осел у подъема на чердак, белый как полотно. Глаза по-прежнему яростно горели, но фиолетовые круги под ними и искусанные губы делали его похожим на живого мертвеца. Кровь залила уже весь левый бок. Никис посмотрел на Ропулуса, сорвал с пояса перевязочный пакет, швырнул Иклиду: – Помоги напарнику, – и, повернувшись к Севану, спросил: – Так, где корабль, шеф? Севан не ответил. Он смотрел, как Лем тщетно вызывала «Аве Асандаро». Во взгляде гитца плескалась тоска. На взрыв до сих пор не приехала полиция – значит, районный участок или подкупили, или отвлекли как-то иначе. Интуиция молчала. С прежним чутьем Севан в два счета раскусил бы ловушку и нашел путь к спасению. Он понимал: их не собираются отпускать живыми. Трупы не допросить никому, кроме опытных психометристов, которые знают, что искать. – «Аве Асандаро», прием! Как слышите?! Виго?! Капитану отвечал белый шум. Лем подавила гнев; щелкнула пальцами по антенне, проверила частоту и аккумулятор. Все работало, но сигнал терялся. – Нас глушат, – перекинув рацию Севану, она сосредоточенно прикрыла глаза. Капитана оплетали щупальца паники. В ноздри как наяву ударил запах гари. Ее словно опять швырнули в горящий склад на Джаллии – с простреленным брюхом, Константином и бесполезным мальчишкой-проводником. Только тогда за ними присматривали джентльмены Службы, а сейчас поддержки нет. Если галиот заблудился в грозе, другой помощи не будет. – Кэ-э-эп, – позвал Устин, – больше не палят. Лем вздрогнула. Новость не принесла облегчения. После взрыва капитан готовилась к худшему. «Эй, красотка! Будь это Белые совы, вас бы уже закапывали!» – угрюмо подбодрила она себя. – В такую бурю легко напороться на собственный фюзеляж. Нужно дать знать «Аве Асандаро», где мы. Закрепимся на чердаке, попытаемся выиграть время. Я пущу в небо пару вспышек. Никис молча протянул Лем сигнальную ракетницу. – Забаррикадируйте спуск, – приказал Севан и, сменив Иклида, помог Ропулусу снова встать. Лем поднялась на чердак, а гитец довел туда агента, пока остальные двигали мебель. Шкаф, комод, кровать и дюжина стульев поглотили под собой лестницу, но не заглушили треск, с которым вылетели остатки входной двери. Заговорщики ворвались в дом. Через секунду под баррикадой будто хлопушка взорвалась. Колин замер, гипнотизируя взглядом пол. Материальная преграда для обычного человека была лишь эфемерной вуалью для чтеца. Он загибал пальцы, считая чужие разумы; руки тряслись. Все напоминало дурной сон. Пять… нет, семь человек, которых прикрывали из сада. Заговорщики намеревались закончить начатое. Кроме одного, надеявшегося, что после взрыва и стрельбы выживших не осталось. Он не хотел убивать, но боялся осуждения товарищей за недостаток рвения. Колин ощутил к нему жалость и тут же посмеялся над собой. Он сочувствовал своему возможному убийце. Чтец сообщил агентам, о чем узнал, и вскользь пробежался по их сознаниям. Никис боялся, что Ропулус не дотянет до врача, и бесился из-за этого. Сам Ропулус из последних сил цеплялся за жизнь. Иклид не верил в спасение, но выполнял свой долг. Севан вымотался – ныла каждая клеточка тела. Дар Чтения захватил и авиаторов. Устина лихорадило, однако он не сомневался в капитане. Ее сознание звучало вдалеке: «Я не затем вышибла Илоне мозги, чтобы сдохнуть здесь. Виго, цверг подери, где мой корабль?..» Колин слабо улыбнулся – ему нравился пылавший внутри нее огонь – и вдруг схватился за бедро. Заговорщики стреляли по баррикаде. На обломках лестницы что-то во второй раз гулко хлопнуло – к потолку взлетели щепки. Чтец отрешенно опустил глаза. Быстро пропитывавшая штанину кровь и кровь на пальцах показались ему бутафорией. На стажировке перед поступлением в Службу рассказывали, как у людей в критических ситуациях повышается адреналин и они не замечают ран. Колин внимательно слушал лекции, но в глубине души не верил, что его однажды подстрелят. Теперь, истекая кровью, он и впрямь не почувствовал боли. – Че встал?! – Никис схватил чтеца в охапку и потащил на чердак. За их спинами завал заскрипел, затрещал – заходил ходуном весь, целиком. Третий хлопок – заговорщики пробились на второй этаж. Чернели шлемы, блестели ружья и боевые нагрудники. Мятежники использовали обмундирование «Бастиона» со склада Микаила. Беглецов спасало лишь то, что преследователи не умели им пользоваться. На чердаке Никис толкнул Колина на руки Иклиду и запер дверь. Схватил стоявшую рядом трехногую вешалку, заклинил ручку и поспешно отпрыгнул за громоздкий сундук от прошивших створу пуль. Залег на пол, не пощадив сплетенные трудолюбивым пауком тенета, и выхватил «таган». – Что с ним? – спросил Севан, укрывшись за одной из опор крыши. – Навылет, – успокоил Иклид. «Тряпка», – прочитал его мысли Колин. У чтеца защипало глаза. Агенты считали молодых просветленных кем-то вроде аутичных детей – полезных, талантливых, но не способных ни на что, кроме чудес Белого Солнца. В двери появилось еще несколько дыр. В отместку Никис разрядил барабан, добавив крутой зигзаг из семи щербатых отверстий. Болезненный вскрик, пауза и последовавший затем хлопок ружья подтвердили, что он попал. – Бабы безовчарные, – Никис с отвращением опустил уголки рта вниз. – На блеск повелись, а не пристрелялись. Он одной рукой откинул барабан, перехватил револьвер за дуло, упер экстрактор в пряжку ремня и выдавил гильзы. Другой – загнал обойму и снова взвел курок. |