Онлайн книга «Три комнаты на Манхэттене»
|
Он отправился в другой банк. Кассир, проделав ту же операцию, вручил ему не глядя французские деньги. Растерявшись, Кальмар не знал, куда их девать. Не знал, что с ними делать. Наконец он зашел в один из баров на улице Марбеф, куда раньше и ногой не ступал, и, усевшись на высокий табурет, осушил в одиночестве полбутылки лучшего шампанского. Однако никакого удовольствия это ему не доставило. У него остались еще деньги даже после того, как он положил стофранковый билет в шапку слепого… То-то удивится нищий, когда обнаружит такой дар… Нет, надо найти какой-то выход. Это становилось жизненно необходимым. Кальмар сознавал, что нервы у него сдают, страх охватывает его все чаще, и люди начинают приглядываться к нему. Несколько дней он подумывал, не сделать ли вид, будто он выиграл в национальной лотерее, взвесил все «за» и «против», пытаясь предусмотреть все препятствия, все опасности. И вот в начале ноября он решил наконец, что нашел выход. Он подождал около двух недель. И вот однажды вечером, в понедельник, он вернулся домой, нагруженный пакетами, с делано сияющим лицом, несмотря на терзавший его страх. — Что с тобой, Жюстен? Уж не решил ли ты, что сегодня Рождество? — Терпение, дети мои… — Что это, папа? Сначала подарок для Биба — автомобиль, которым можно управлять как угодно с помощью ручки, соединенной с машиной тонким проводом. — Неужели это мне, папа? Доминика недоверчиво и встревоженно смотрела на него. — А мне что, папа? Для Жозе — портфель, какой она просила уже два года. С первого класса она ходила с одним и тем же не знавшим износа портфелем, который от времени стал серым и жестким. Для Доминики он выбрал брошку, которой она как-то любовалась в витрине магазина на Елисейских Полях. — Ты не находишь, что она очень подошла бы к моему голубому костюму? — заметила она тогда. А себе Жюстен купил вожделенный перочинный нож с шестью лезвиями, отверткой, штопором и настоящей пилой. Ручка у ножа была из оленьего рога, точно такая, какой он восхищался в детстве на витрине оружейника. — Вот вам, дети мои!.. Скажите спасибо лошадкам!.. — Лошадкам? — переспросила Доминика, не смея радоваться. — Очень просто. Один наш клиент сказал мне в субботу утром, что у него есть точные сведения о фаворитах на скачках. Его зять там не то жокей, не то тренер, точно не знаю. Он спросил, согласен ли я рискнуть пятью франками, и я дал ему деньги, чтобы он поставил за меня. Я ведь ничего не понимаю в скачках. Даже не знал, на каких лошадей он собирался ставить… Представляешь мое удивление, когда сегодня днем приносит он мне более шестисот франков и заявляет, что мы выиграли… А поставь мы на тех же лошадей с указанием порядка прихода их к финишу, мы могли бы выиграть более двенадцати тысяч… Доминика немного смягчилась, но была по-прежнему задумчива. — Я слышал, что те, кто играет впервые, почти всегда выигрывают… Жозе уже набивала свой новый портфель учебниками и тетрадями, а Биб пыхтел, стараясь запустить свой автомобиль. — Папа, машина идет все время назад. — Сейчас покажу, как надо… Это заняло несколько минут. — Надеюсь, Жюстен, ты не пристрастишься к скачкам?.. Видишь ли, я еще в детстве столько о них наслышалась… Он знал историю, ставшую семейной легендой Лаво. Дедушка Доминики был владельцем первоклассного ресторана на улице Пти-Шан, в котором бывали известные журналисты, писатели, высший свет. В течение долгих лет ресторан считался модным, и многие финансисты, в жакетах и серых цилиндрах, по пути с биржи на ипподром заходили туда позавтракать. — Сначала он играл от случая к случаю, ставил гроши, да и то лишь, когда ему подсказывали, на кого ставить… Потом захотел видеть, как бегут лошадки, и стал почти каждый день уходить из ресторана, оставляя все хозяйство на шеф-повара. Кажется, сначала дедушка крупно выигрывал. Шла даже речь о том, чтобы переоборудовать ресторан, на чем он, правда, только бы пострадал. Увы! До этого не дошло. Деньги улетучились… Три года спустя мой дед был уже только метрдотелем в своем бывшем ресторане, который перешел теперь к одному из служащих… А мой отец, получи он, как положено, ресторан по наследству, не был бы вынужден в четырнадцать лет поступать в «Вейлер» рассыльным. Жюстен, принужденно улыбнувшись, попытался сострить: — Тогда бы он не познакомился с твоей матерью… Его теща работала гардеробщицей в том же заведении. — Мой дед, — продолжала Доминика, — кончил жизнь в нищете: каждую неделю обходил своих детей, чтобы выклянчить у них немного денег… Он и умер на бегах в Сен-Клу, как говорят, от разрыва сердца, но я почти уверена, что от недоедания… Кальмару приходилось действовать ловко и осторожно. Надо будет выбрать в следующий раз то, что особенно прельщало Доминику. Он попытался восстановить в памяти отдельные фразы, которые случайно роняют женщины в разговоре, вспоминал витрины, перед которыми жена особенно любила останавливаться. Жюстен выждал две недели. Придя домой в понедельник, он ничего не сказал, но постарался придать лицу веселое выражение. — Ты снова играл, Жюстен? — Т-с-с! — таинственно пробормотал он, косясь на детей. И позднее, уже в постели, пояснил: — Зря я в прошлый раз рассказывал при них, как мне достались эти деньги. Хоть я и не считаю этот способ заработка аморальным, но лучше, чтобы они не слышали о деньгах, добытых с такой легкостью. — Ты опять выиграл? — Немного. — Сколько? — Достаточно для того, чтобы доставить тебе завтра приятный сюрприз. Так, мало-помалу, он выдумывал себе порок, создавал порок-алиби, как он это называл. — Кажется, я предпочла бы обходиться без сюрпризов. — Послушай, Доминика, неужели ты считаешь нормальным упустить деньги, которые сами идут тебе в руки, деньги, которые никому не принадлежат, деньги вполне законные? — Я тебе не раз говорила, что я думаю о скачках. — А разве ты никогда не покупаешь билеты национальной лотереи? Он нашел подходящий аргумент. Почти еженедельно, отправляясь за покупками, Доминика приобретала лотерейный билет и смотрела потом по телевизору таблицу выигрышей, держа этот билет в руках. — Я ничего не выигрывала. — Как же! А тысячу старых франков четыре года назад? — После того, как за несколько лет накупила билетов больше, чем на тысячу… — А если бы ты выиграла сто миллионов? — Такое бывает только во сне… — Однако каждую неделю кто-нибудь выигрывает такую сумму по национальной лотерее, не говоря уже о других лотереях. |