Онлайн книга «Лис Улисс и потерянный город [= Лис Улисс и край света ]»
|
Брат Нимрод уселся у зеркала, раскрыл коробочку с театральным гримом и принялся наносить на морду пятна. Результат его разочаровал. Вместо обычного барса получился снежный барс, болеющий ветрянкой. Брат Нимрод нацепил на нос темные очки и снова проинспектировал свое отражение. – Ладно, бывает и хуже, – вслух решил он и пустился в турне по своей элитной келье, собирая и забрасывая в чемодан нужные вещи. Последними туда полетели зонтик, красная ряса и маленький пистолет. Барс надел черный пиджак и засунул во внутренний карман карту саблезубых. – Прощай, брат Нимрод! – торжественно заявил он зеркалу. – Теперь ты просто Нимрод. Обычный, ничем не примечательный парень, каких миллионы. Как грустно. Но в то же время весьма обнадеживающе. Барс улыбнулся. Получилось так себе. – М-да, разучился, – признал он. – Брат Нимрод, какой ты все-таки был суровый парень. Ну что ж, пускай и обычный Нимрод будет таким же. Брать уроки улыбок в мои планы не входит. – Он сделал грозное выражение морды. – Ну вот, совсем другое дело. Определенно мой стиль. Барс подхватил чемоданчик, окинул прощальным взглядом келью и вышел в коридор. Где тут же столкнулся с самцом мартышки в белой рясе – главой ордена. Его Святейшество был застукан в недвусмысленной – подслушивающей и подсматривающей – позе. Брат Нимрод разыграл на морде неподдельное (а на деле, разумеется, поддельное) удивление. – Ваше Святейшество! Что я вижу! – Нет, это что я вижу! – возмутился глава секты, одним из девизов которого был принцип «лучшая защита – это нападение, удар и быстрое-быстрое бегство». – Что я слышу! – не сдавался брат Нимрод. – Нет, это что я слышу! – парировал Его Святейшество. – Ваше Святейшество, что вы такое говорите?! – Нет, Ваше Святейшество, это что вы такое говорите! Беседа достигла апогея. Апогей привел главного сверхобезьянца в замешательство: смысл беседы от него ускользнул. Брат Нимрод еле заметно усмехнулся и попытался исчезнуть. Но это ему не удалось, так как оппонент пришел в себя быстрее, чем ожидалось. – Стойте, брат Нимрод! – приказал Его Святейшество и сам себя испугался, так как до сих пор повышать голос на страшного барса не осмеливался. Последний же так удивился внезапной решительности начальства, что действительно остановился. – Как вы выглядите, брат? – недовольно спросил Его Святейшество. – Что за постыдный наряд? – Постыдный? Неужели цвет пиджака не гармонирует с длиной когтей? – Не валяйте дурака! Нельзя находиться в святой обители в подобном виде! – Вы правы. Но обратите внимание, Ваше Святейшество, я как раз собирался покинуть обитель – чтобы не оскорблять ее своими штанами и свитером. Всего хорошего. – Ну уж нет! Думаете, я ничего не понимаю? Думаете, я не знаю, что вы добыли карту и хотите один наложить лапу на сокровища? – Какие подлые инсинуации! – нахмурился барс. – Это факты! – Какие подлые факты! А теперь дайте пройти, Ваше Святейшество. Вы ведь не хотите оставить паству без пастыря, правда? – А вы мне не угрожайте! Я вас не боюсь! – воскликнул сверхобезьянец, но голос его дрогнул. – Не боитесь? Это что-то новое. – Создавшаяся ситуация начала веселить брата Нимрода. – Ни капельки! – попятившись, ответил Его Святейшество. – Ну, где же вы, преисподняя вас забери! На его крик из-за угла коридора выбежали гориллы-телохранители – те самые, что недавно охраняли самого брата Нимрода. Гориллы вперили в барса противоречивые взгляды – одновременно грозные и испуганные. Грозные, потому что так им полагалось по службе, а испуганные, потому что они прекрасно знали, с кем имеют дело. И иметь с ним дело они не хотели. Брат Нимрод наигранно ужаснулся: – О, нет! Разве такое возможно? Вы предали меня! Вы, которых я кормил вот этими самыми лапами! Которых пригрел на груди. Которых вскормил молоком матери! И медом отца! Которых укрыл своим крылом! О, имя вам вероломство! Телохранители буркнули что-то неразборчивое, а Его Святейшество нахмурился: – Не ломайте комедию! – Какую комедию! – возопил барс. – Что вы усмотрели смешного в предательстве! Предательство – это всегда трагедия! – Не ломайте трагедию. И не вам, знаете ли, говорить о предательстве. – Как не мне? – удивился брат Нимрод. – Конечно, мне! Кто же лучше меня разбирается в предательстве? – Послушайте, брат. Давайте по-хорошему. – Давайте, – легко согласился барс. – Отойдите и пропустите меня. Это и будет по-хорошему. Потому что иначе будет по-плохому. Ну, знаете, пальба во все стороны, горы трупов, стоны умирающих, следствия, тюрьмы, казни. Зачем нам вся эта суета, все это мельтешение тел, все это назойливое внимание прессы? Давайте разойдемся мирно: я пойду по своим делам, а вы останетесь по своим. – Отдайте карту, – несмело сказал Его Святейшество. – Или покажите. Ну… хоть издалека. Ведь мы же добывали ее вместе, плечом к плечу! – Ах, Ваше Святейшество, как вы правы. Но где плечи, там и локти. Вот ими-то я и намерен прокладывать себе путь. – Одумайтесь, брат! – решился на еще одну попытку главный сверхобезьянец. – Я понимаю, вы не удержались от искушения. Это так заманчиво – заграбастать все. Но еще не поздно все исправить. И спасти свою бессмертную душу. А если вы не захотите, нам придется применить силу. – То есть выбор таков: либо спасти свою бессмертную душу, либо погубить свое смертное тело? – уточнил брат Нимрод. – В самую точку, брат, – с отеческим участием подтвердил Его Святейшество. – Нет, это, конечно, не выбор. – Барс опустился на одно колено и открыл чемодан. – Вот и прекрасно! – обрадовался Его Святейшество. – Я рад, что нам удалось… Э-э-э… – он уставился на появившийся в лапе брата Нимрода пистолет. – Нам удалось? – Нам? Нет. А мне удалось, – ответил брат Нимрод, помахивая пистолетом. – Оружие в храме, – расстроился сверхобезьянец. – Брат Нимрод, да вы совсем рехнулись. Из-за какой-то карты… – Да я сам в шоке. Так рехнуться. Из-за какой-то карты. Из-за какой-то вшивой, никому не нужной карты. Ну, я пойду? Вместо ответа Его Святейшество и гориллы посторонились – глава секты с досадой, а телохранители с облегчением. – Богатство – это грех! – закричал вслед барсу Его Святейшество. – Оно до добра не доводит! Лучше опомнитесь, брат! Богатство… губит… – он замолчал, поскольку ощутил, что в искренность его слов не верят даже туповатые гориллы. «Я сейчас побил собственный рекорд по фальши, – признался себе глава секты. – Какое счастье, что паства этого не слышала. Надо немедленно очиститься. Пойду соберу паству и почитаю проповедь». |