Онлайн книга «Лис Улисс и свирель времени [= Лис Улисс и свирель времени ]»
|
– Я вчера включила телевизор… – тихо произнесла она в микрофон, и все умолкли, чтобы лучше слышать. – То, что я увидела, повергло меня в шок. На всех каналах – одна сплошная безнравственность и бездуховность! – О да, – с чувством поддержало ее собрание. – Взять, к примеру, «Маленьких гамлетов»! – Убожество! – согласилась толпа. – Это же просто аморальная передача! – с надрывом воскликнула Жозефина Витраж. – Там показаны самцы и самки! «Вероники» содрогнулись. – И ведь этот ужас могут видеть дети! Наша прямая, я бы даже сказала, святая обязанность оградить детей от лавины пошлости, что обрушивается на нас со всех сторон! Ведь кому как не верониканцам знать, что нужно детям! – Никому! – То ли дело раньше, в наше время, – мечтательно закатила глаза благородная рысь. – Какие были передачи… Добрые, чистые. Никаких самцов, никаких самок. Сплошные нектар и амброзия. Толпа ностальгически вдохнула. – И вот что я вам скажу! Все новое плохо! А все старое – хорошо! – Да! – согласились маски. – Мы, верониканское общество «Духовный очернитель», не останемся в стороне! Напротив, мы будем контролировать все, что предлагается зверям под видом культуры! Мы пойдем в школы и детские сады! В издательства, прессу и на телевидение! Мы введем цензуру повсюду! И тогда нравственность и мораль восторжествуют! И чтобы никаких самцов и самок! Да пребудет с нами Вероника! – Класс! – неожиданно для спутников обрадовался Георгий. – Всегда мечтал поглядеть на средневековье! Спасибо, что вытащили меня! – А теперь… – торжественно объявила Жозефина Витраж. – Я приглашаю на эту сцену сподвижников богини Вероники! Под неистовый рев публики на сцену важно поднялись трое верониканцев в рясах – шимпанзе Еремия, шимпанзе Филипп и шакал Иннокентий. – Вы прокляты! – воскликнул болеющий перевертянкой Филипп. – Вы благословенны, – перевел Еремия. А Иннокентий добавил: – Ибо сказано: «Те, кто». – По доброй ли воле пришли вы к Веронике, о звери? – строго вопросил Еремия. – Да! – рявкнул зал. – Верите ли вы, что Вероника – Сверхобезьян? – еще сильнее нахмурился Еремия. – Да не то слово! – Понесете ли вы в мир наше учение? – Незамедлительно! – «Да будет так», – мягко процитировал Иннокентий. – Ибо сказано! – согласилась толпа. – Пускай каждый подойдет к нам и причастится к истинной вере! – объявил Еремия. Толпа ринулась к сцене. – Да случится это позже, – конкретизировал верониканец, и толпа остановилась. – Во время Праздника Возвышения, маскарада в честь Сверхобезьяна Вероники! И да будет известно вам, что этот бал – последнее ваше распутное развлечение! Вы рвете с прежней жизнью! Да здравствует нравственность! – Да здравствует!!! – Самцы в одну сторону, самки – в другую! – Ура! – Близится утро, когда мы вместе установим в городе Законы Вероники! И горе тому, кто! – Горе! – А теперь для нас поет Крошка Гром! – О дааааааа!!! – взревела публика, и под этот рев на сцену выскочил певец-хорек. Сподвижники спустились в зал и тут же стали объектом осады со стороны огромного количества желающих стать верониканцами. Рок-группа заиграла бодрый ритмичный мотив, и Крошка Гром выкрикнул в микрофон: – Привет, Градбург! – АААА!!! – Я не вижу ваших тетрадей по математике! – Еще не получили!!! – И первая моя песня посвящается Веронике! Группа перешла на спокойную тему, и Крошка Гром проникновенно запел: – Ночь опустилась, чтобы задушить мою душу. Она душит душу, душит душу. Но сквозь боль и страх я вижу свет, я слышу звук. Ля-ля тук-тук, ля-ля тук-тук. Я счастлив, потому что я – верониканец! Я – верониканец! Я – верониканец, и я прав! О да, детка, я прав! Георгий потянул за рукав Улисса и довольно сказал: – Спасибо, что вытащили меня. Всегда мечтал узнать, что такое попса в психушке. Улисс огляделся по сторонам и обнаружил недалеко от себя Жозефину Витраж. Рысь больше не надела маску, и было заметно, что она ужасно горда собой. Вокруг нее увивались самцы и самки, желающие примкнуть к обществу «Духовный очернитель», чтобы путем цензуры, запретов и разоблачений насаждать в народе нравственность и мораль. – Я сейчас вернусь, – бросил спутникам Улисс и подошел к Жозефине Витраж. Так как он был в маске, аристократка его не узнала. – Впечатлен вашей речью, – сообщил Улисс. Рысь одарила его довольной улыбкой. – Однако мне не все ясно, – признался лис. – Спрашивайте, я объясню, – великодушно предложила госпожа Витраж. – Вот вы сказали, что все новое плохо, а все старое хорошо. Но известно, что все новое – это хорошо забытое старое. Означает ли это, что все плохое – это хорошо забытое хорошее? Жозефина Витраж уставилась на Улисса с разинутой пастью. – Э… – наконец произнесла она. – То есть да? – уточнил Улисс. – Мне пора! – всполошилась рысь. – Меня срочно ждут… на том конце зала! Да, на том конце. – Не смею задерживать. – Улисс учтиво поклонился, и госпожа Витраж быстренько от него сбежала. За ней умчались и остальные духовные очернители и очернительницы. – Вы ее озадачили, – раздался за спиной Улисса низкий голос, в котором угадывалась легкая насмешка. Лис обернулся и увидел крупного зверя в строгом костюме и маске Вероники. Улиссу он показался смутно знакомым. И этот глухо звучащий из-под маски голос лис тоже определенно где-то слышал. Прежде чем Улисс успел предположить, кто стоит перед ним, собеседник произнес: – Вы не против, если вас тоже озадачат? – Не против, – ответил Улисс. Ему стало любопытно. – Замечательно. Так вот. Три обломка ждут своего часа, чтобы собраться в единое целое и родить звук, который приведет к ответам на многие вопросы. Улисс нахмурился. – Хм… Действительно, я озадачен. Скажите, мы знакомы? Зверь не ответил. Вместо этого он кивнул в сторону и сказал: – Похоже, это за вами. Улисс повернул голову и увидел приближающегося Марио. Несмотря на маску, было заметно, что коала взволнован. – Они его нашли! – воскликнул шпион и схватил лиса за лапу. – Идем скорей! |