Книга Лето 1969, страница 15 – Элин Хильдебранд

Дорога по девяносто третьей, а затем по третьей трассе совершенно неинтересная, и мысли Джесси уплывают вдаль. Она не уверена, что осмелится попросить Экзальту поставить пластинку Джони Митчелл на проигрыватель «Магнавокс». Бабушка слушает записи биг-бендов, ее любимчик – Глен Миллер. С мамой легче: Кейт любит Рикки Нельсона и группу The Beach Boys. Эх, если бы музыкальные пристрастия самой Джесси были покруче. Кирби нравятся Steppenwolf и The Rolling Stones, а Тигр слушает Led Zeppelin и The Who.

Вспомнит ли Тигр о том, что письма надо отправлять на Нантакет? Джесси сомневается, а значит, ей всякий раз придется ждать выходных, когда Дэвид привезет почту.

Джесси чувствует боль в животе. Может, это спазмы? Неужели у нее начнутся месячные? Она подозревает, что это лишь игра воображения. Вечером закажут еду в «Закусочной Сьюзи» в конце Стрейт-уорф, как поступают всякий раз в день приезда, а завтра у Джесси начнутся уроки тенниса в клубе «Поле и весло», но что делать во второй половине дня? Ходить загорать с мамочкой? Мама предпочитает ездить на дальний пляж Рэм-Пачер, потому что там обычно никого нет. Кейт может поставить кресло и спокойно читать, спать или плавать. Рэм-Пачер – единственный пляж, куда вместе с Кейт ездит и Экзальта. Бабушка надевает широкополую соломенную шляпку и купальник с юбочкой.

Джесси воображает себя рядом с мамой и бабушкой. Счастливая картинка – три поколения вместе наслаждаются безлюдным пляжем, – вот только страшно далекая от правды.

– Джесси! – окликает Кейт, в упор глядя на дочь.

– Чего?

– «Да, мама», – подсказывает Кейт.

– Да, мама? – повторяет Джесси, садясь. Рядом с Экзальтой ее мать следит за манерами.

– Мост, – кивает Кейт.

Перед ними внезапно вырастает мост Сагамор, необычная величественная арка из стальных балок. Если оценивать объективно, думает Джесси, мост довольно-таки безобразный, но, несмотря на это, она чувствует прилив нежности.

Сагамор означает начало лета, и Джесси даже удивлена охватившим ее нетерпением. Воздух пахнет солью и соснами, и в момент, когда Кейт проезжает наивысшую точку моста, Джесси видит, как лодки рассекают воды канала Кейп-Код.

Оптимизма хватает до самого причала. Загонять «Вагонир» в чрево парома «Нобска» – семейный ритуал, и внезапно Джесси ощущает некую привилегированность. Блэр застряла дома в Бостоне с изжогой и отекающими лодыжками, Кирби – на Винограднике Марты среди незнакомцев, Тигр – в джунглях Вьетнама. Пожалуй, Тигр отдал бы что угодно, чтобы в эту минуту оказаться с ними. Прежде чем Джесси снова начнет жаловаться, пусть даже сама себе, она сначала вспомнит о брате.

Они паркуют автомобиль так, что передний бампер почти касается заднего бампера «Фольксвагена-жука» с откидным верхом, который стоит перед ними, и в памяти Джесси всплывает ярко-оранжевый автомобиль мисс Флауэрс, но школа кажется такой далекой. В семейной традиции также взобраться на верхнюю палубу и «подышать морским воздухом», как говорит Экзальта, поэтому Джесси следует за мамой и бабушкой вверх по металлическим ступеням, сначала на главную палубу, где, помимо буфета с хот-догами и похлебкой, располагаются мужской и женский туалеты, в которых вместо воды плещется синий химический раствор, а затем на верхнюю палубу, где самое яркое солнце и самый сильный ветер.

– Ой, посмотри, это же Битси Данскоумб, – восклицает Кейт. – Пойду поздороваюсь. Ты со мной, мам?

– Господи, нет, – выдыхает Экзальта. – У них вся семья такая утомительная.

Это тот редкий случай, когда Джесси с ней согласна. Битси Данскоумб – мать близняшек Хелен и Хизер, ровесниц Джесси. С самого детства Джесси заставляют «дружить» с сестрами Данскоумб.

Близняшки абсолютно идентичны, яркие блондинки со стрижкой пикси, рассыпанными по носам веснушками, небольшими щелями между передними зубами и, с недавних пор, серьгами (что, по мнению Джесси, возмутительно, ведь ее учили, что девушке следует прокалывать уши не ранее шестнадцати лет). Хизер Данскоумб милая и приветливая, а Хелен Данскоумб – злобная вонючка (к примеру, Хелен все время спрашивает Джесси, когда та сделает пластическую операцию на носу). Было бы приятно позависать с Хизер, но в комплекте идет Хелен, так что Джесси при любой возможности держится от сестер подальше.

Кейт удаляется, оставляя Экзальту и Джесси стоять у борта и глядеть на волны. На расстоянии вода кажется синей, но если посмотреть прямо вниз, то она зеленая. Джесси знает, что если набрать жидкость в стакан, то та будет прозрачной.

То, что у воды нет цвета, Джесси выучила на уроках естествознания. Люди видят преломляющийся свет. Джесси думает, не сообщить ли об этом Экзальте, чтобы нарушить тишину, но бабуля тихонько мурлычет что-то, будто впав в некое подобие медитации, и становится не похожа сама на себя.

Через какое-то время она поворачивается к Джесси и спрашивает:

– Откуда у тебя этот медальон?

Джесси касается рукой подвески.

– Папа утром подарил. Это – древо жизни.

Экзальта приподнимает медальон, рассматривая.

– Древо жизни, говоришь? И что это значит?

Кажется, вопрос с подвохом.

– Это – символ ответственности и зрелости. В еврейской традиции тринадцать лет – особый возраст, – отвечает Джесси.

Глаза Экзальты закрыты большими круглыми солнечными очками в стиле Джеки Кеннеди-Онассис, поэтому Джесси не видит их выражения.

– Сегодня – мой день рождения, – напоминает она. – Мне исполнилось тринадцать.

И снова из-за солнечных очков невозможно понять, застала ли эта новость бабушку врасплох. С Экзальты станется забыть про день рождения Джесси. Единственная внучка, чье появление на свет Экзальта безукоризненно помнит, – это Кирби, которая родилась тридцатого сентября, в тот же день, что и сама бабушка. Вот почему Кирби – ее любимица, ну, по крайней мере, это одна из причин.

Экзальта кладет сумку на поручень, расстегивает замок-поцелуйчик и вынимает небольшую бархатную коробочку.

– С днем рождения, Джессика.

Джесси ошеломлена. Она не сразу понимает, что Экзальта не только помнит о дате, но еще и приготовила подарок, и это, скорее всего, не сберегательная облигация, которую Джесси обычно получает. Она берет коробочку, но не открывает, пока Экзальта не делает пригласительный жест.

Внутри ожерелье. Тончайшая золотая цепочка, словно нить золотого песка.

С цепочки свисает золотой филигранный узел, в центре которого – бриллиант размером с булавочную головку.

– Твой дедушка подарил мне эту подвеску на нашу первую годовщину свадьбы в 1919 году, – говорит Экзальта. – Примерь.

Невероятно. Бабушка преподносит ей свое собственное украшение.

Когда Джесси была младше, они с Кирби любили прокрасться в комнату бабули и порыться в ее драгоценностях, гадая, какое кому достанется по завещанию. На туалетном столике Экзальты выстроился целый ряд фарфоровых коробочек для колец, они нравились Джесси почти так же, как и хранящиеся в них сокровища. В любимом перстне Кирби была черная жемчужина, зажатая в оправе из платины.