Книга Химия Ее Величества, страница 29 – Ирина Дегтярева

Олег списал подъем температуры на простуду, но Короткова обнаружила недостачу рубашек (он выбросил ту, окровавленную, с порванным рукавом). Подозрения ее усилились.

— Ермилов, признавайся, что ты спроворил? — это была самая мягкая формулировка в допросе, который она ему профессионально учинила.

Когда он все же осмелился показать рану на плече, Люська напустилась на него всерьез, и прежние нападки оказались легкой разминкой. Затем она начала звонить своей подруге Инессе в Склиф.

Эта Инесса, дама почти двухметрового роста, с легкой растительностью на верхней губе, имела явные гормональные проблемы и громовой голос.

Когда она впервые пришла к Ермиловым в гости, Олег потерял дар речи и поздоровался лишь после того, как Люська его как следует ущипнула.

Инесса была еще обладательницей мужа — футбольного болельщика. Он беспрерывно говорил о футболе и… снова о футболе.

В юности Олег увлекался этим видом спорта, играл в студенческой команде голкипером, но в последние годы большой теннис полностью взял верх. И он не разделял восторженных речей Инессиного супруга об «Интере» и «Ювентусе».

— Я лучше в свою поликлинику завтра зайду, — Ермилов попробовал оказать сопротивление. Его не радовала перспектива попасть в крепкие хирургические руки Инессы.

— Инесса дежурит сегодня, — Люська уже успела до нее дозвониться. — А во-вторых, в твоей поликлинике ты только в очереди просидишь, да к тому же тебе в карточку понапишут бог знает чего и спихнут тебя потом, Ермилов, раньше времени на пенсию. А я еще не теряю надежды, что стану женой генерала.

Инесса зашила ему рану на плече и обещала прийти в гости в ближайшее время. Ермилов начал лихорадочно прикидывать, не выпадает ли у него дежурство на этот день и что предпринять, чтобы выпало.

А тут вдруг вчера появился оперативник из Управления по борьбе с терроризмом, по поручению Горюнова, и передал Ермилову ту самую долгожданную фотографию, иллюстрирующую приключения Евкоева в Сирии…

— Олег Константиныч, — конвойный выглянул в коридор, — он вас зовет.

— Я вам расскажу, — сказал Рашид, едва Олег вошел в допросную. — Но у меня есть условие в дополнение к вашему обещанию о смягчении срока. Я не буду больше ничего рассказывать следователю Миронову. И мне не станут вменять в связи с этим отказ от сотрудничества со следствием.

Свой срок Евкоев все равно получит. Годом больше или меньше — особой роли не играет. Олег кивнул, соглашаясь с условием.

— Ну, — Рашид вглядывался в лицо Ермилова, силясь понять, нет ли тут подвоха, — тогда спрашивайте.

— Он приезжал неоднократно? Как его зовут?

— Джимми. Приезжал к нам в лагерь раза три или четыре.

— Как он выглядит?

— Патлатый, черноволосый, долговязый, руки длинные, как у орангутанга, и ходит он как орангутанг, вперевалочку. Ботинки высокие. Не простые берцы, а еще выше, с тяжелыми носками. Нож на боку в кожаных ножнах, здоровенный, напоминающий… — Рашид пощелкал пальцами, припоминая, — как в Африке, в джунглях…

— Мачете, — подсказал Олег.

— Вот-вот. Глаза такие… — Рашид задумался, подбирая слова, — серые, злые и умные. Загнанные какие-то, что ли. Словно он занимается не тем, чем хочет. Из-под палки.

— А какие-то особые приметы? Шрамы, родинки…

— Татуировка на спине, — Евкоев смутился под удивленным взглядом Олега. — Он попал в песчаную бурю по дороге и хотел принять душ. А когда вышел, то футболку не сразу надел, ну я и увидел.

— Почему вам поручили его сопровождать?

Вот тут возникла первая заминка. Евкоев, очевидно, не хотел говорить истинную причину.

— Я хорошо знаю английский. А в тот момент некому было ему переводить.

— Он не знает арабского? — заинтересовался Олег.

— Нет. Причем английский его довольно странный. Я-то язык учил в спецшколе…

Олег поглядел на Евкоева заинтересованно. Ермилов и сам окончил английскую спецшколу и не мог себе представить, что, получив хорошее образование, захотел бы все бросить и уехать воевать в чужую страну за призрачную идею и за такие же призрачные гроши. Нет, Евкоев, очевидно, не идейный террорист. Хотел возвыситься любыми путями. И общение с важным англичанином одна из ступеней к этому возвышению.

— А в чем странность? Это кокни, может быть?

— Нет. Он, правда, слова тоже коверкал и растягивал. Вместо person ^[9] говорил body. Я не сразу и понял о чем речь.

— Ну это, возможно, жаргон? — Олег вспомнил еще одного человека, который говорил про объект разработки «тело». Плотников любит это словечко.

— Еще было slainte вместо thanks ^[10]. Или aye вместо yes.

— Вы не могли бы записать транскрипцию этих слов? — Олег подвинул Евкоеву листок бумаги. — Он приезжал один?

— Нет. С каким-то англичанином, а другой раз с арабом. Тот был сам по себе, я имею в виду араба. Возился с мотором, чистил от песка, наши ему помогали. Второй англичанин — громила, блондин с лошадиным лицом. Его, кажется, звали Тим.

— А их машина… Что за марка? — Ермилов потихоньку подбирался к главному.

— Пикап «Тойота» темно-синяя.

— Номер не помните?

— Нет, — вдруг стал лаконичен Евкоев.

— Вооружение в кузове было? — не глядя на Рашида, спросил Олег, записывая ответ в блокнот.

— Крупнокалиберный пулемет.

— И больше никаких особых примет?

— У кого?

— У машины, Евкоев, у машины! Я свое обещание могу и забрать, ведь вы хитрите и недоговариваете.

— А вы меня проверяете, что ли? Если вы и без того знаете какие-то детали, зачем выпытываете, говорите прямо.

— Если я стану вам сам все рассказывать, то не смогу уличить вас во лжи.

— Так это и есть ваша задача? — взвился Евкоев.

— Успокойтесь! Я не посулил бы вам смягчение приговора, если бы планировал выведать что-то вас компрометирующее. Я хочу от вас откровенности только в том, что касается англичанина. Так что там с машиной?

— Эмблема «Белых касок». Вы это хотели услышать?

Ермилов кивнул удовлетворенно и спросил:

— Считаете, эта машина попала к нему не случайно?

— Мне это и в голову не приходило. Нет-нет, его это была машина. Мне так и сказали, что он представитель «Белых касок».

— А что за татуировка у него на спине?

— Чудная, если честно. Цветная. Во всю спину физиономия мужика с ярко-синим носом.