Книга Охота на тень, страница 38 – Камилла Гребе

— Ты разговаривал с отцом.

Это была констатация факта, а не вопрос.

Спрашивать не было нужды. Такое каменное выражение лица всегда появлялось у Уве после разговоров с папой. Именно отцу Уве был обязан тем, что три вечера в неделю проводил лёжа на диване в приёмной на станции Уденплан, у своего нового терапевта. ^[20]

— Это так заметно?

Уве опустился на скамеечку рядом с полкой для обуви и принялся расшнуровывать ботинки, оставляя на паркете лужицы серо-коричневой слякоти.

— Ты же знаешь, я вижу невидимое.

— Все женщины видят невидимое, я это давно понял.

Он поднялся, приблизился к Ханне и заключил её в свои крепкие объятия.

— Не хочу сейчас об этом говорить, — прошептал он у неё над ухом. — Лучше расскажи, как у тебя всё прошло.

— Хорошо, — согласилась она и поведала Уве о знакомстве с Роббаном и о том, что она успела прочесть о Болотном Убийце, который распинал женщин на полу, а затем насиловал.

Когда Ханне закончила свой рассказ, Уве ещё несколько секунд молчал, а потом взял её за плечи, отодвинул от себя и поглядел на неё. На его лице застыло отвращение.

— Боже мой. Ты точно уверена, что хочешь в это ввязаться?

— Абсолютно. Я хочу помочь. Я должна это сделать.

— Как ты всё успеешь?

Ханне улыбнулась и потянула Уве за собой в кухню, где усадила на стул.

— Я справлюсь. Лекции и руководство дипломными проектами в университете занимают у меня не больше трёх дней в неделю. У меня остаётся масса свободного времени.

Уве хмыкнул.

— Вина? — спросила Ханне.

— Сама как думаешь? — улыбнулся он.

— Думаю, что одним бокалом здесь не обойтись.

Ханне откупорила бутылку бордо и наполнила бокалы. Потом устроилась напротив мужа и заглянула ему в глаза.

— Я хотела бы услышать твоё профессиональное мнение об этом преступнике, — медленно проговорила она, поворачивая бокал вокруг своей оси, так что тёмная жидкость внутри закручивалась воронкой.

— Я психиатр. Я ничего не понимаю в профилировании и расследовании убийств.

— Перестань. На работе ты сталкиваешься с массой травмированных людей. Если насильник и убийца распинает свою жертву на полу, а затем засовывает ей в глотку ёршик для мытья посуды, что ты об этом скажешь?

— Я ничего не знаю об этом деле.

Ханне притворно вздохнула и пригубила вино.

— Мне это известно. Я просто интересуюсь, какие спонтанные ассоциации у тебя возникли по этому поводу.

Уве сделал большой глоток вина и потрепал по холке Фрейда, который стоял рядом и явно считал, что к вину следовало подать кусочек сыру.

— Хм, — промычал Уве, почёсывая щетину на подбородке правой рукой. — Ну, разве что, самые очевидные.

— Какие же?

— Религиозные. Это ведь своего рода распятие, с той лишь разницей, что происходит на полу. Но тем не менее. А распятие — это наказание за грехи. Хотя, конечно, можно рассматривать акт прибивания гвоздями к полу и под другим углом… Как способ предотвратить побег. Он прибивал их к полу, когда женщины ещё были живы?

— Да, к сожалению.

— В таком случае, он мог придумать это, чтобы удержать их. И в буквальном смысле и, возможно, в переносном. И ещё эта деталь с ёршиком для посуды. Возможно, он желал унизить их, а может быть, просто таким образом заставлял их замолчать.

Ханне наклонилась вперёд и взяла Уве за руку. Рука оказалась холодной. Она улыбнулась, и принялась растирать её своими ладонями.

— Вот видишь, сколько у тебя хороших идей! — воскликнула она, придвигаясь ещё ближе — так, что смогла поместить его руку между своих грудей.

Однако Уве, очевидно, утративший всякий интерес к Болотному Убийце, убрал свою руку и вместо этого взял за руку Ханне.

— Уже устал? — с досадой в голосе проговорила Ханне, когда он потянул её за собой в спальню. В тот миг она была счастлива, по-настоящему счастлива.

Всё в этом мгновении было идеально: искра вожделения в его глазах, его прозорливые размышления о способе действия, характерном для Болотного Убийцы, эти чертовски сексуальные завитки его влажных волос.

Ханне была счастлива, поскольку в тот момент ощущала, что обладает всем, чего когда-либо могла желать, и не могла допустить и мысли о том, что может всего этого лишиться.

Что тьма может дотянуться и до неё.

Когда они добрались до двери спальни, Уве притянул её к себе, поцеловал и проник рукой ей под юбку. Ханне, прислонившись к дверному косяку, позволила ему провести разведку, а затем сползла по стене, опустившись на корточки. Когда её лицо оказалось на уровне его руки, Ханне поцеловала её. Взяла в рот его большой палец и слегка прикусила. Потом их взгляды встретились, и Ханне улеглась на один из восточных ковров, которые всегда придутся кстати, если кому-то внезапно взбредёт в голову заняться сексом на полу.

— Иди сюда! — требовательно произнесла она, стаскивая трусики. — Помоги мне забыть о Болотном Убийце.

На следующее утро инспектор Линда Буман подъехала за Ханне прямо к воротам дома. Ханне не хотелось спрашивать, но ей показалось, что Линда была примерно её ровесницей. Свои волнистые светлые волосы Линда убрала в конский хвост. У неё было лицо сердечком и глубоко посаженные тёмные глаза, которые создавали яркий контраст с почти прозрачной белизной её кожи. Они пылали двумя угольками из-под светлых бровей.

На своём Вольво Линда провезла Ханне мимо площадей Нибруплан и Норрмальмсторьет, а затем поехала вверх по улице Хамнгатан. Движение было плотным и нервным, а сильный снегопад превратил дорогу в каток, но Линда только ухмылялась и без умолку болтала.

Она смеялась часто и громко. Так громко, что Ханне, которая была человеком сдержанным, почти смутилась.

— Для начала прокатимся на Норра Смедьегатан, — заявила Линда, на мгновение задержав взгляд тёмных глаз на лице Ханне.

Ханне сразу пришлась по душе попутчица. Было нечто безусловно притягательное в её безыскусной, почти детской манере держать себя. Линда живо напомнила Ханне всех подруг её юности, которые были такими же открытыми. Они тогда словно приняли Ханне в свою семью и всегда принимали на себя обязанность делать первый шаг в различных ситуациях, покуда Ханне оставалась на безопасном расстоянии — наблюдала, анализировала и делала выводы.

— Ты и в самом деле, — заговорила Линда, не сводя глаз с Ханне, — настоящий профайлер?

— Да, только…

Линда перебила её:

— Ты была на стажировке в ФБР и там всему научилась?