Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
|
– А кто мне ее даст, эту должность? – полюбопытствовал Шевчук. – Ты? Да кто ты такой – Петр-Реформатор? Да я от тебя и гроша ломаного не возьму… – Он помолчал. – Акция… Да плевал я на эту акцию. Они уже когда эту акцию разворачивали, обречены были. Еще пару дней – и все… Торопился я здорово, это правда, все на карту бросил… еле успел… – Еле успел? – А ты думал? Двадцать лет голубей разводил… – Адась… – Ну что – Адась? Что ты на меня уставился? Нет на эту штуку управы… И не было никогда… – Сыворотка… – Да какая сыворотка? Они за сутки сгорают, какая тут сыворотка? Нет, все чисто будет, Лесь. Аккуратно будет. Почти стопроцентная смертность… Никакой тебе пугачевщины, ничего… – Ах ты… Я совсем забыл про Себастиана – и вздрогнул, когда он вновь пошевелился на своей койке. Подошел к нему: – Ну что ты? – Мне холодно, – пожаловался Себастиан. Я накрыл его одеялом: – Потерпи парень. Потерпи. Мажор поднял на меня глаза – их уже начала затягивать мутная пленка. – Я умираю, да? Я промолчал. – Мы – все умираем? Все? – Мне очень жаль, Себастиан, – с трудом выговорил я, – очень жаль! – Вот она, свобода, – проговорил за моей спиной Шевчук, – ты это понимаешь, Лесь? Я от плеча размахнулся и ударил его по скуле. Он замычал и бессмысленно вытаращился на меня. Тогда я ударил еще раз, в кадык, и почувствовал, как что-то хрустнуло под моими пальцами. Шевчук сполз по стене и закрыл глаза. – Лесь… – едва слышно сказал Себастиан, – не надо. Похоже, я сломал ему гортанный хрящ, Шевчуку. Значит, он тоже умрет, подумал я. Почему-то меня это не обеспокоило. Значит, так и надо. Мы все разделим их участь… – Свобода или смерть, да? – пробормотал я. – Не бывает свободы, Себастиан, не бывает. Только смерть. Нужно отозвать оцепление – пусть их… хватит… смертей. Телефонная трубка все еще болталась на шнуре, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Я подошел, положил ее на рычаг, и телефон тут же зазвонил – пронзительно, настойчиво. Я вновь поднял трубку: – Да? – Что происходит, Лесь? – спросил Ким. – Они падают на улицах… Я едва пробрался сквозь оцепление – там черт знает что творится… В Нижнем стрельба… А по телику говорят – эпидемия… – Это не эпидемия, – сказал я, – это пандемия. Нет больше грандов. Нет и никогда не будет. Мы остаемся одни, Ким. Совсем одни. Как в твоей программе. Нашей с тобой программе. Одна большая похоронная команда. – Паршиво, – равнодушно сказал Ким. – Кстати, насчет программы… – Да? – У нас уже есть космические корабли, знаешь? Я сказал: – Ни фига себе… А докуда ты дошел? – До второй половины двадцатого. Но, Лесь, это какой-то кошмар. – Что значит – кошмар? – Да черт его знает. Наверное, я все же где-то ошибся. Две мировые войны. Что-то около ста миллионов… – Что, всей популяции? Так ведь и сейчас немногим… – Да нет же… погибших… А чего ты хотел? Такие темпы развития – с ума сойти можно! Авиация, ядерные технологии – помнишь эти разработки в двадцатые… И все – в войну. Все ресурсы, все… – Погоди, – сказал я, – сколько погибших? – Сто миллионов. Или больше. Сплошная резня, Лесь. Как ни крути – резня… Я уж и так и этак… Нет никакой объединенной Евразии… все перегрызлись. – Наверняка ошибка… – сказал я, – попробуй еще. – Не могу – свет отключили. Похоже, электростанция накрылась. АТС наверняка тоже вот-вот крышка. Я пошел, ладно, Лесь? Им наверняка сейчас люди понадобятся. – Ладно, – сказал я, – все это уже не важно… Себастиан тихонько застонал, и когда я обернулся, то увидел, что он смотрит на меня своими глазищами. – Все хорошо, да, Лесь? – Да, – ответил я, – все хорошо. |