Книга Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня, страница 36 – Шерман Алекси

– Что случилось, мисс Уоррен? – спросил я.

Она вдруг расплакалась. Прямо зашлась в рыданиях. С подвыванием и огромными слезами. Я подумал, сейчас она кинется на пол и примется вопить и дрыгать ногами, как двухлетний ребенок.

– Господи, мисс Уоррен, что стряслось-то?

Она прижала меня к себе. Надо признаться, было это очень даже приятно. Мисс Уоррен хоть и в возрасте, лет пятьдесят ей, а всё равно она еще горячая штучка. Поджарая, мускулистая, потому что всё время бегает трусцой. Так что я… э-э-э… физически отреагировал на ее объятия.

А беда в том, что мисс Уоррен прижимала меня так крепко, что наверняка почувствовала мою… э-э-э… телесную реакцию.

И я прям гордость почувствовал, знаете?

– Арнольд, прости, – сказала она, – но мне только что позвонила твоя мама. Это насчет твоей сестры. Она скончалась.

– В каком смысле? – спрашиваю. Я понял, что она имеет в виду, но хотел, чтобы она сказала что-нибудь другое. Что угодно, но другое.

– Твоей сестры больше нет, – сказала мисс Уоррен.

– Я знаю, что ее нет, – говорю. – Она сейчас в Монтане живет.

Я понимал, что выгляжу полным идиотом. Но мне казалось, если я продолжу тупить, если я не приму правды, то правда станет неправдой.

– Нет, – сказала мисс Уоррен. – Твоя сестра умерла.

Вот и всё. Тут уж как ни крути, мимо не проедешь. Смерть есть смерть.

Я был поражен. Но не убит горем. Горе не ударило по мне сразу. Нет, я скорее стыдился своей… э-э-э… телесной реакции на объятия. Ага, в момент, когда я узнал о смерти сестры, у меня случился здоровенный стояк.

Ну не извращение ли? Эти неуместные гормональные всплески у мальчиков просто бесят.

– Как она умерла? – спросил я.

– За тобой сейчас отец заедет, – ответила мисс Уоррен. – Он будет через несколько минут. Можешь подождать в моем кабинете.

– Как она умерла? – снова спросил я.

– Твой отец за тобой едет, – снова ответила мисс Уоррен.

Тогда я догадался, что она не хочет рассказывать, как умерла моя сестра. Должно быть, это ужасная смерть.

– Ее убили?

– Папа уже едет.

Черт, мисс Уоррен – ХРЕНОВЫЙ консультант. Она не знала, как со мной говорить. Она ни разу не консультировала ученика, только что потерявшего родную сестру или брата.

– Мою сестру убили? – спросил я.

– Прошу тебя, – сказала мисс Уоррен, – поговори с отцом.

Вид у нее был такой печальный, что я отстал от нее. Ну, постарался отстать. Я точно не хотел ждать в ее кабинете. Кабинет консультации по послешкольному образованию был забит книжками практических советов и вдохновляющими постерами, экзаменационными тестами, брошюрами колледжей и бланками заявлений на выплату стипендии, и я знал, что вся эта макулатура ровным счетом ничего не значит.

Я знал, что могу разнести ее кабинет к чертям собачьим, если останусь ждать здесь.

– Мисс Уоррен, я хочу подождать на улице.

– Но там снег идет, – сказала она.

– Ну так это же прекрасно, правда? – спросил я.

Вообще-то вопрос был риторический, то есть не требующий ответа, прально? Но мисс Уоррен, бедняга, на него ответила.

– Нет, вряд ли это хорошая мысль – ждать под снегом. Ты сейчас очень уязвим.

УЯЗВИМ! Она сказала – я уязвим. У меня старшая сестра умерла. Еще бы не уязвим. Я индеец, который живет в резервации и посещает школу, где учатся только белые, и сестра моя только что погибла какой-то страшной смертью. Да я сейчас самый уязвимый мальчик из всех Соединенных Штатов! Мисс Уоррен явно пыталась завоевать звание «Капитан Очевидность».

– Я снаружи подожду, – сказал я.

– Я с тобой, – сказала она.

– Поцелуйте меня в зад, – сказал я и убежал.

Мисс Уоррен попыталась погнаться за мной, но была на каблуках, к тому же плакала и была совершенно раздавлена моей реакцией на дурные вести. Моей руганью. Она хорошая, наша мисс Уоррен. Слишком хорошая, чтобы иметь дело со смертью. Поэтому она пробежала всего несколько метров, а потом остановилась и прислонилась к стене.

Я добежал до раздевалки, схватил пальто и выскочил на улицу. Снега насыпало уже сантиметров тридцать. Надвигался серьезный снегопад. Вдруг я забеспокоился, что папа попадет в аварию на обледенелой дороге.

Черт, только этого мне не хватало для полного счастья.

Ага, это было бы очень по-индейски.

Только представьте, как я рассказываю:

– Да, когда я был пацаном, отец разбился на машине по пути в школу, как раз когда мне сообщили о смерти старшей сестры.

Я чертовски боялся, пока ждал. Молился, чтобы отец появился на дороге за рулем своей старенькой машины.

– Пожалуйста, Боже, пожалуйста, не убивай моего папу. Пожалуйста, Боже, пожалуйста, не убивай моего папу. Пожалуйста, Боже, пожалуйста, не убивай моего папу.

Прошло десять, пятнадцать, двадцать, тридцать минут. Я задубел. Ноги и руки превратились в ледяные глыбы. Из носу текло. Уши горели от мороза.

– Ох, папа, пожалуйста, папа, пожалуйста, папа, пожалуйста.

Черт, я был уверен, что папа тоже мертв. Слишком много времени прошло. Наверное, съехал с утеса и утонул в реке Спокан. Или потерял управление, перескочил на встречную и въехал прямо в тягач, груженный лесом.

– Папа, папа, папа, папа.

И когда я подумал, что сейчас заору и начну бегать кругами как безумный, появился папа.

Я начал смеяться. Почувствовал такое облегчение, такое счастье, что ЗАСМЕЯЛСЯ. И никак не мог прекратить.

Я сбежал с крыльца, запрыгнул в машину и обнял папу. Я смеялся, и смеялся, и смеялся, и смеялся.

– Младший, – сказал он, – что с тобой?

– Ты живой! – заорал я. – Ты живой!

– Но твоя сестра…

– Знаю, знаю, – говорю. – Она умерла. Но ты жив. Ты еще жив.

Я смеялся и смеялся. Не мог остановиться. Чувствовал, еще немного – и сдохну от смеха.

Я не мог понять, почему смеюсь. Я смеялся, пока мы ехали по Риардану и по шоссе в сторону резервации.

И только когда мы пересекли границу резервации, я перестал.

– Как она умерла? – спросил я.

– Они устроили большую вечеринку у себя в доме, в трейлере в Монтане… – начал он.

Ага, знаю, сестра с мужем жили в старом трейлере, больше похожем на закусочную на колесах, чем на дом.