Книга Роза в ее руке, страница 21 – Александра Астафьева

Она согласно кивнула головой.

— Значит, с голоду в любом случае не умрешь.

— Я все еще жив, как видишь, — пожал плечами.

— На одной крупе долго не продержишься.

А она, должен был заметить, слегка дерзила мне. И была права.

— Поэтому я даю свободу для твоего кулинарного воображения, — ответил я, намекая, что теперь эта кухня находилась в ее власти.

Собрав руками свои длинные волосы, стянул их резинкой в пучок на затылке. Я собирался помочь ей, а не отсиживаться в сторонке, как она, возможно, предполагала. Да, это был мой дом, и Вивиан была в первую очередь моей гостьей, а не домохозяйкой, и тем более не кухаркой. Здесь все происходило по собственной воле.

Мягко улыбнувшись, она принялась за кулинарное дело.

Первоначально мы оба молчали. Затем начали свой разговор с банального: погода, настроение и как спалось этой ночью. Я помогал ей резать фрукты и овощи, подавал то, что она просила, поддерживая при этом легкую беседу. А потом я все-таки спросил, где она пропадала утром.

— Сначала я хотела прогуляться возле дома, — признавалась Вивиан, — но, вспомнив о вчерашнем пейзаже, устремилась туда вновь. Клянусь, я долго не могла уснуть, находясь под впечатлением от того, что увидела.

— Рискнула пойти туда одна? Для тебя это смелый поступок.

— Кроме нас здесь больше никого нет, и меня это успокаивает. На самом деле, я рада, что живу и дышу. За это короткое время поняла, что нужно продолжать свое существование, впитывая то, что окружает меня здесь и сейчас.

Стало приятно и тепло от этих слов, осознавая истинное ее желание. Она замерла с полуулыбкой на губах, а затем продолжила возиться с овощами.

— Итак, что же ты решила приготовить? — поинтересовался я, когда почуял распространившийся по кухне пряный аромат.

— Овощное рагу в томатном соусе, — гордо заявила девушка, и в моем желудке приятно заурчало.

Приблизившись к ней, я не ожидал, что она обернется в ответ и коснется пушистыми волосами моего обоняния. Мне нравилось ее лицо с веснушками. Нравился цвет волос, и мой шампунь теперь тоже нравился.

— Пахнет очень аппетитно, — пробормотал я, не отрывая от нее взгляда. Ее запах обволакивал мои ноздри, а большие зеленые глаза удивленно смотрели на меня. — А выглядит… еще лучше.

Жаль, момент длился не долго. Вивиан тут же вернулась к приготовлению пищи и неловко откашлялась.

— Уверен, будет очень вкусно, — я мог бы и промолчать, но зачем было скрывать правду.

Готовила она недурно, а вот я слишком торопился войти в ее пространство. Как бы там ни было, для полного расслабления ей было необходимо время.

— Давай помогу, — предложил свою помощь, когда она достала из выдвижного шкафчика огромный нож, чтобы, как выяснилось позже, порезать лук на мелкие кусочки.

— Не нужно, я справлюсь сама, а ты лучше побудь с Шоном. Ужин скоро будет готов.

— Значит, я тебе мешаю, — ловко и с деловым видом она застучала ножом по разделочной доске, когда мои слова прозвучали для нее утверждением.

— Вовсе нет, но именно сейчас… — Вивиан не договорила. Послышалось тихое «ай», и кровь моментально выступила на ее указательном пальце.

— Так и думал. Давай, посмотрю.

Я отобрал нож подальше от нее. Пусть даже в этом была моя вина.

— За такой тесак схватилась, хорошо, что палец не отрезала.

Досадно, но моя аптечка всегда была бедна. Кроме перекиси водорода и таблеток от головной боли я больше ничего предложить не мог. Капнув дезинфицирующим средством, я подул на ранку несколько раз. Она замерла и наблюдала за тем, как лечили ее пораненный палец.

— Иди в гостиную, здесь я закончу все сам.

— Бьорн, это всего лишь царапина, — она смотрела на свой палец, который я продолжал держать в руках.

— Сделай, как я прошу.

— Уверен?

Я кивнул головой и выпустил ее ладонь из своих рук.

Все готовились на плите. Оставалось только немного посолить, добавить специй, попробовать на вкус — в этом не было ничего сложного.

Основное Вивиан приготовила сама, а спустя полчаса ужин был разложен по тарелкам. Мы с аппетитом поглотили то, что было приготовлено.

И все же, толика неловкости существовала между нами. Я открывал ее для себя с каждым произнесенным словом, каждым проведенным вместе часом. Мы становились ближе не без помощи малыша Шона. В его компании девушка забывала о страхе, просто наслаждались едой, общением и вечером в целом. Так же как вчера. Я не должен был замечать этого. По идее, мне должно было наплевать, кто она, и что с ней стряслось. Но не прекращал наблюдать, делать выводы, хоть и старался не придавать этому большого значения.

— Я объелся, — малыш выдохнул, развалившись на стуле, пока мы доедали свой ужин.

— И даже нет места для мороженого? — спросила Вивиан, и Шон вновь оживился.

— Если только чуть-чуть.

Он показал небольшое расстояние между своими крохотными пальчиками. Все его действия были забавными и по-детски неуклюжими, именно это я любил в нем, в своем маленьком и смышленом мужичке.

Отведав сладостей, мы расположились на диване, а Вивиан, пожелав доброй ночи, скрылась у себя. Так было для нее спокойнее, а малышу находиться со мной.

Шон рядышком немного поерзал, а потом его тельце расслабилось, и он засопел. Но перед этим он пожелал Редди по телефону спокойного сна, а Мириам — послал воздушный поцелуй на небеса. Поразительно, как много он знал о ней. И все было благодаря Реду. Он очень любил ее, и ему удалось передать эту любовь своему сыну.

***

Мне было холодно. В этой чужой комнате. Я не знал своего местоположения, но подозревал, что это напрямую было связанно с моим отцом. Каким образом семилетний ребенок мог оказаться в один миг на улице? Самым обычным. Когда у него больше нет родителей.

— Бьорн, тебя ведь так зовут?

Незнакомая женщина сидела напротив, пока я съеживался от холода на стуле. Так ощущался страх. Страх потери всего. До сознания мальчишки доносилась только одна фраза, от которой пробегал мороз по коже: «Мне очень жаль».

Сколько раз сегодня ее повторили, было не сосчитать. И эта женщина ничем не отличалась от остальных.

— Мне очень жаль, но ты должен рассказать нам, что случилось.

Ее голос, манера поведения и то, что она не являлась ею — от этого становилось только хуже.

— Моей мамы больше нет, — выдавил я из себя.

— Поэтому я здесь и хочу разобраться в твоей ситуации, а также помочь тебе.

Я продолжал молча сидеть, потупив взгляд.

— Расскажи мне все.