Онлайн книга «Маршал»
|
А вот Даде шуба оказалась как раз, и мать сказала: – Покупал мне, а думал о тебе. Так что, Дада, носи на здоровье… Всё-таки вещь украшает хорошего человека. В такой шубе Дада никогда не ходила, а в тревожном и прифронтовом Грозном и надеть её вроде кощунство. Но у неё другой зимней одежды нет, всё осталось в старой квартире, но и хочет она хотя бы раз в жизни, хотя бы в таком городе и в такое время, но с любимым Тотой пройтись в таком виде… Как говорится, прошлась. По приказу старшего бандита она быстро шубу скинула. – А шуба – ничего себе. – Да. Наконец-то подфартило. – Ага. На кобеля сука бежит. Ха-ха-ха! – А ты глянь, она-то тоже ничё. – О! – простонал Тота. Он сидел на корточках, держась за больное плечо. – Что возмущаешься? – пнул его здоровяк. – Хорошо отстегнёшь – третьим будешь. – О! – Тота встал – не монтировкой, но удар кулаком был не слабее. – Не бейте его. Всё будет в ажуре, – воскликнула Дада. – Слушай, а она понятливая. – Как же вас не понять? Возьмите всё, только не убивайте. – Что-то нравишься ты мне всё больше и больше. – Щупленький мародёр уже отвёл пистолет, а костлявой рукой стал её лапать. – Всё что угодно, – податлива Дада. – Только не здесь, не при нём. Он мой муж. – Потерпит. – А может, в соседней квартире? – предлагает с жеманством она и далее. – Там рояль. – Ха-ха-ха! – писклявый смех. – На рояле?! Разберись здесь и с ним, – повелевает щупленький. – Ты побыстрее там, – говорит здоровяк. – Побыстрее лишь кролики… А мы с чувством и расстановкой. Да, красавица?! – О-о! – со стоном подал голос Тота. Тут же получил очередной удар и вопрос: – Так. Быстрее. Что, где, как? Бабки, ценности, золотишко… Говори. – Здоровяк огромной лапой сжал горло Болотаева, и Тота уже задыхался, как послышался крик Дады: – Помогите! Спасите! На помощь! Здоровяк бросился в подъезд, и тут два выстрела, и ещё один. Потом тишина. – Дада! – крикнул Тота, с трудом вставая. – Я здесь, здесь, – появилась она. – Вставайте, как вы? Надо скорей убираться отсюда. – Мама, – прошептал Тота, видя, что Дада вновь завозилась с чемоданом. – Брось всё. У-у… – Он схватился за плечо. – А эти где? Как? Что? – Он ещё пребывает в прострации, а Дада второпях стала копаться в вещах. – Брось всё! Пошли, – стонет Тота. Два пакета бросили. Шубу, отряхнув, Дада надела. – Пойдёмте, – командует она. У неё чемодан в одной руке, другой она поддерживает Тоту. Они вышли в подъезд, и тут Тота оцепенел. На полу, распластавшись, в крови валяется здоровяк. Тота испуганно дрожа стоял, боясь перешагнуть через него. А Дада завозилась с замком, запирая дверь. – Тотик, пойдёмте. – Она помогла Болотаеву кое-как перешагнуть через труп. И только зашли за лифт – внизу на ступеньках – второй, из горла ещё пульсирует кровь. – А! – Тота скрючился, его стошнило. – Пойдёмте, пойдёмте, дорогой. Нас мама, дочка ждут… Только на кровь не наступайте. Держитесь за меня. Тота схватил её руку – у запястья леденящая твердь, и ему вновь стало очень плохо, началась рвота. Дада изо всех сил старалась привести его в норму, но Тота совсем раскис. И тогда она жёстко прикрикнула: – Возьмите себя в руки. Горец! Чечен! Это как-то подействовало. Они заковыляли вниз, и он спросил: – А как ты с заточкой в… – За ней пришла. – А нельзя было иначе? – Иначе мы бы были на их месте. Всё. Забудьте. На улице уже смеркалось, а такси нет. – Вот гад… Зря заранее заплатили. – Мой портмоне, – очнулся на воздухе Тота. – Забрали?! – крикнула Дада. – Этот здоровяк. Там паспорт, валюта. Всё. – На, держите. – Дада отдала Тоте пистолет. – Я мигом. – Она скинула шубу, бросилась обратно в подъезд. Вернулась быстро. Тяжело дыша, забрала пистолет и сунула ему портмоне. – Пойдёмте. – Они двинулись к большой дороге – проспекту Кирова. Ни души. Ни машин. Шли пешком. Вскоре их догнал старый грузовик. За рулём вооруженный парнишка. – Я-то в центр еду воевать, а вы зачем? – спросил водитель. – Мы там живём. – Надо оттуда, а не туда. – Надо, – согласился Тота. Когда проезжали Сунжу, Дада опустила окно, незаметно что-то бросила в реку. – Что? Жарко? – спросил водитель. – Скоро будет очень жарко – война! Когда оказались во дворе, было совсем темно и тихо. Страшно тихо. Дада тронула Тоту: – Я всё выбросила в Сунжу. Всё надо забыть, и никому, тем более маме, ни слова. А плечо… споткнулся, упал. Однако мать догадалась, что что-то ужасное было, ибо Тоту и дома всё тошнило, он побледнел, чувствовал себя очень плохо и рука болела. – Вам надо уезжать! – совет матери. – Ему надо, – согласна Дада. – А мы – с вами. – Здесь ведь ужас, война! – Война? Я думаю, что до этого Москва не опустится… А насчет ужаса? Наоборот, я никогда не была так счастлива в жизни! Рядом мама и дочь. Я хочу быть только с вами! * * * Всё на контрастах, и всё познаётся в сравнении. Это к тому, что лежал Тота Болотаев в московской больнице. Оказывается, поломана ключица, а в это время в Чечне началась война. Связи нет. И он, единственный мужчина в семье, – вне войны, а три женщины – мать, жена, дочь – в самом центре Грозного. В самом пекле. Как ему было больно. Больно на душе. Как он себя корил… Хотя были случаи и похлеще. Умерла уборщица театра, и её единственного сына, живущего в Ульяновской области, по просьбе своей матери стал разыскивать Тота и нашёл. – Ты кто? – Я Тота Болотаев… Просили передать, что твоя мать умерла. – Да?.. Когда?.. А что там дома? Война? – Да, война. – А что ещё нового? – Твоя мать умерла. – Это я понял. А что ещё нового? – А что ещё нового может быть?! – разозлился Тота, бросил трубку. – Козёл! «А чем я лучше?» – гложет сердце мысль. Связи с Грозным нет. По телевизору в сводках новостей показывают подготовку к войне, к полномасштабной войне, где задействованы все группировки войск, вплоть до военно-морских сил. До последнего Тота не верил, что такое может случиться. Однако случилось. И почему-то именно в новогоднюю ночь. Именно в этот день, 31 декабря 1994 года, его на праздники – всё равно в больнице никого нет – отпустили домой. Болотаев потрясён. Началась война. Пусть где-то на периферии, в какой-то мятежной Чечне. Но это ведь в России, в одной стране. И образно: ведь если у человека заболел мизинец, то страдает весь организм. А тут вроде началась война, а все гуляют. И даже президент России, который начал воевать, в своём новогоднем обращении – ни слова об этом. Словно это война в другой стране, на другом континенте. |