Книга Искушение прощением, страница 71 – Донна Леон

Она разжала руки и уронила их. Посмотрела на комиссара.

– Вы знаете, что будет дальше?

– Не могу вам этого сказать, дотторесса. Многое зависит от того, как судьи расценят произошедшее и что назовут причиной.

Женщина наклонила голову вправо и посмотрела вверх, как он решил, в попытке сфокусировать взгляд на более отдаленном предмете, нежели его лицо. Время шло, а Брунетти все так же ничем не мог ей помочь.

Наконец дотторесса спросила:

– Что я должна делать, пока все это не начнется?

– Живите, как жили, дотторесса.

– Что это значит? – спросила она с неожиданной злостью, как если бы он ее спровоцировал. – Разве вы не хотите меня арестовать?

– Я хотел бы, чтобы вы поехали со мной в квестуру, написали заявление на имя судьи и подписали его. И тогда судья решит, отпускать вас домой или нет.

– А потом?

– Это не в моей компетенции, – сказал Брунетти.

Дотторесса Руберти снова провалилась в молчание, глядя в окно на стене напротив.

«Сколько у нее, наверное, сейчас вопросов, – думал комиссар. – Сколько тревог! И как она похожа на профессорессу Кросеру, ведь и ее жизнь теперь зависит от того, что будет с Гаспарини, выживет он или умрет, и что он сможет вспомнить, если выйдет из комы. Что будет с их детьми? С работой? С жизнью?»

А еще он думал, что обе они порядочные, честные женщины, только в случае с дотторессой Руберти это утверждение теперь под вопросом. У нее есть сын, носящий фамилию отца. Зная это, синьорина Элеттра найдет его медицинскую карту. У дотторессы Руберти, возможно, хватило наивности открыть ему счет в том же банке, где хранятся ее собственные деньги, и тогда его легко будет обнаружить. Легко тому, кто знает о наличии этого счета и догадается поискать по фамилии отца ребенка…

И вдруг Брунетти осенило: если дотторесса Руберти умолчит об этом счете на допросе, его, возможно, не найдут и деньги будут потрачены на содержание ее сына после того, как закончатся ее собственные сбережения. А если она обо всем расскажет следственному судье, то что помешает представителям Фемиды заявить впоследствии, что это незаконно полученная выгода, и конфисковать деньги в пользу государства? Кто станет разбираться, из каких источников они поступали? Государство голодает, ему все равно, были ли деньги украдены или часть из них заработана честно. Конфискуют всю сумму – и точка, а мальчику, считайте, не повезло.

Она расскажет о счете судье – и все потеряно.

– Дотторесса… – начал комиссар, уступая соблазну подсказать ей, что нужно делать.

Но женщина смотрела в дальнее окно, кажется, уже забыв о его присутствии.

– Дотторесса! – повторил Брунетти.

На этот раз она посмотрела на него, наверное, уловив требовательную нотку в его голосе.

Комиссар помолчал, обдумывая, что сказать, а потом… вспомнил иглу, торчащую из руки синьора Гаспарини.

– Если вы готовы, можем идти в квестуру.

Дотторесса Руберти встала и проследовала за ним на улицу. За те двадцать минут, пока они шли, не было сказано ни слова. В квестуре Брунетти подвел женщину к дежурному офицеру, попрощался и отправился искать следственного судью, которому предстояло ее допросить.