Книга Ария смерти, страница 8 – Донна Леон

Флавия провела руками по лицу, и когда отняла их, то выглядела еще более утомленной.

– Ладно, – сказал Фредди. – У тебя есть мой номер. Положи телефон возле кровати. Можешь звонить мне, когда захочешь. В любое время. Если что-то услышишь или тебе померещится, сразу набери меня! Договорились?

Флавия поцеловала его в щеку – как и подобает давней приятельнице:

– Спасибо, Фредди!

Он повернулся, собираясь уходить. Голосом, в котором не было даже намека на драму, произнес:

– Закрой за мной дверь на замок. – И, потрепав ее по руке, добавил: – И сразу же ложись спать!

Так Флавия и сделала, потратив пару минут на раздевание и на то, чтобы надеть старую футболку, когда-то позаимствованную у сына. Они с Микки-Маусом уже засыпали, и вдруг женщина вспомнила, что впервые после спектакля не позвонила детям. Чувство вины не отпускало ее, пока она не провалилась в сон.

Проснулась Флавия с ощущением, похожим на похмелье, – словно вчера выпила лишнего, хотя этого и не случалось уже многие годы. Голова болела, глаза опухли и не хотели открываться. Спина и плечи затекли, и потянуться под одеялом Флавия смогла с большим трудом. Сначала она подумала, что все это нервы, но потом вспомнила вчерашний прыжок с крыши замка Сант-Анджело: как она рухнула на ворох поролоновых матрасов, приземлившись не на живот, а скорее на бок. Флавия сразу почувствовала, что ударилась, но по ту сторону занавеса уже гремели аплодисменты, и она обо всем забыла.

Надеясь уменьшить боль, она долго стояла под душем, подставляя под очень горячую воду сперва голову, потом спину. Затем завернулась в огромное полотенце, другим обернула мокрые волосы и отправилась в кухню, где сварила кофе и выпила его без сахара и сливок. Допивая вторую чашку эспрессо, Флавия босиком переместилась в гостиную, окна которой выходили на балкон. В этом помещении и в паре соседних, выходящих на канал, были слышны гудки проплывающих мимо вапоретто, – в отличие от спален, окна которых выходили на другую сторону. Начинался еще один унылый, серый день, и Флавия подумала, что, если открыть стеклянную дверь, выйти на террасу и сделать хватательное движение, назад в комнату можно принести в кулачке немного влаги…

Она долго стояла у окна, наблюдая за снующими в обе стороны корабликами. Отсюда было видно имбаркаде́ро ^[20] возле церкви Санта-Мариа-дель-Джи́льо, справа, по ту сторону канала. Флавия успела заметить, как к нему причалили две лодки. «Если б я только могла думать о двух разных вещах одновременно!» – поймала она себя на мысли и вернулась в спальню, чтобы посмотреть, который час.

На часах, которые Флавия оставила возле кровати, было почти одиннадцать. Рядом лежал мобильный. Фредди прислал ей уже три сообщения. В последнем говорилось, что, если она не объявится до полудня, Сильвана спустится и позвонит к ней в дверь; сам он уже в конторе и сделать этого не может.

Флавия написала ему эсэмэску с просьбой не валять дурака, но вовремя опомнилась, стерла этот текст и набрала новый: она только что проснулась, и ей гораздо лучше. И хотя телефонино едва ли лучшее средство коммуникации, певица поблагодарила Фредди за помощь и терпение, проявленное им вчера ночью, и прибавила, что как друг он просто бесценен.

Ответ пришел через считанные секунды: «Ты тоже, дорогая!» Всего три слова, но они невероятно ее подбодрили. Флавия быстро оделась, выбрав коричневое платье, с которым не могла расстаться уже много лет, и коричневые туфли на низком каблуке, достаточно удобные для того, чтобы выстоять в них многочасовую репетицию.

Флавия зашла в бар по левую сторону калле ^[21], ведущей к мосту, и заказала сладкую булочку-бриошь и кофе. Заказала и тут же спросила себя, не безумие ли это – пытаться сорвать репетицию, что обязательно случится, если ее организм сейчас получит слишком много сахара и кофеина. Она окликнула бармена и изменила заказ: один трамецци́но с прошу́тто и моцареллой и стакан апельсинового сока. Флавия взяла оставленную кем-то на барной стойке Il Gazzettino ^[22] и лениво пролистала ее за едой, не получая удовольствия ни от чтения, ни от сэндвича, но гордясь тем, что устояла перед сладостями и еще одной чашкой кофе.

Капельдинера Флавия застала на рабочем месте, в застекленной каморке, и попросила его рассказать поподробнее о людях, которые принесли розы, но он вспомнил только, что носильщиков было двое. В ответ на вопрос Флавии капельдинер сказал: да, это были венецианцы, хотя он и не помнит, чтобы они доставляли цветы в театр раньше.

Флавия уже повернулась, собираясь уходить, но тут капельдинер окликнул ее и спросил, правда ли то, что говорит Марина – что синьора не хочет забирать ни цветы, ни вазы. Если это так, позволено ли ему будет взять что-нибудь для дочки? Нет, жена ушла от него к другому, а дочка – ей тогда было всего пятнадцать – пожелала остаться с ним. Нет, с матерью и ее новым мужем она жить не захотела, и судья сказал, что она может остаться с отцом. Его девочка любит все красивое, вот он и спросил у Марины, можно ли взять одну вазу и букет, а та ответила, что это решать синьоре, ведь она сказала, что цветы и вазы – для костюмеров; но с синьорой работают только двое костюмеров, поэтому она, Марина, лучше пока оставит вазы и цветы у себя, – до тех пор пока синьора не скажет, что он может их взять.

И снова Флавия спросила себя, что именно вызывает у людей желание общаться с ней. Или же простого любопытства или заинтересованности достаточно для того, чтобы пролился поток информации, не важно, кто слушатель?

Флавия улыбнулась, посмотрела на настенные часы над столом и удивилась тому, что уже так поздно.

– Скажите Марине, что мы с вами все обсудили и я разрешила взять то, что вам понравится.

– Ваш аккомпаниатор еще не приехал, синьора, – любезностью на любезность ответил капельдинер. – Он живет в До́ло ^[23], поэтому часто опаздывает.

– Но разве это далеко от Венеции? – спросила Флавия, делая неопределенный жест в сторону материка.

– Километров двадцать, синьора. Только машины у него нет.

Ну почему ей приходится все это выслушивать?

– Однако туда можно добраться поездом или автобусом.

– Конечно. Только поезда теперь ходят реже, по утрам уж точно. А на автобусе ехать больше часа.

Больше часа? Уж не перенеслась ли она во сне в Буркина-Фасо?

– Что ж, будем надеяться, что он все-таки доедет, – сказала Флавия.

И, выпутавшись наконец из разговора, направилась к лифту.