Книга Прогулки по тонкому льду, страница 16 – Анна Калина

— Да, был такой случай в моей жизни, — потрясенно сообщила я. — А откуда вы знаете?

— Так это вы! — радостно сообщили мне, клацнув клыками в подтверждение.

Молчу, со скрипом соображая, что данным восклицанием пытаются мне сказать. То, что я спасла одного гонщика, замерзавшего в сугробе? Так я и сама это хорошо помню. Забудешь такое.

— Или не вы? — уже больше у себя уточнил Хэйл.

Хотела бы, и я знать, что он имеет в виду и к кому в данный момент беседы обращается.

— Простите его, мэса, — донесся из-за спины голос Леграна. — Хэйла контузило, с тех пор в поведении появилась эта детская непосредственность.

— Да! — радостно кивнул тролль. — У меня и справка есть. Я как в ту аварию попал, так поста в рядах охотников и лишился.

— Нашел, о чем жалеть! — буркнул Легран.

А я поняла одно: мне тоже пора выдавать справку так, как и я начала соображать туго и весьма оригинально.

— Так это были вы? — недоверчиво уточнила контуженная я.

Легран за спиной сокрушенно застонал, Хэйл просиял, я удивилась. Итак, исходя из услышанного, десять лет назад из снега я вытащила замерзающего насмерть тролля.

— Да-да, мэса! — полным искренней радости голосом воскликнул Хэйл. — Ен! Это же та самая девочка, что спасла меня от гибели!

— Я уже догадался, — с улыбкой в голосе сообщил мэтр. — Рад, что и вы общими усилиями это выяснили.

За «девочку» я мэтру Хэйлу была отдельно благодарна.

— Не говорите глупости, — покачала я головой, обращаясь к Хэйлу.

— Но вы вынесли меня из кювета, где я бы точно замерз!

— Во-первых, я вас не несла, а тащила, — пряча взгляд, призналась я. — Была зима, лед. А потом я катила вас вниз по склону к дороге. После нас подобрали рабочие на телеге. Мелочи…

Мне было неловко за такую рьяную благодарность, словно я совершила подвиг, а не сделала нормальную для любого человека вещь. Странно, как легко в нашем мире возводят в ранг заслуги то, что должно быть нормой.

— А потом заболели, из-за того, что надорвались, — укоризненно покачал головой Хэйл.

— Я болела каждую зиму. Поверьте, я была еще тем «задохликом» в детстве, — не моргнув соврала я.

Я и вправду заболела после того путешествия. Дало о себе знать физическое напряжение и проблемы со здоровьем. Кость в больной ноге воспалилась, и я пролежала несколько дней в горячке, на улицу выйти смогла только через две недели. Доктор, навещавший меня, сообщал о состоянии моего «подопечного» и с удивлением отмечал его быстрое выздоровление. Теперь ясно, в чем причина.

— Меня не пустили к вам, — вздохнул Хэйл. — Лечивший меня врач сообщил, что вы очень плохи и за мое спасение расплатились собственным здоровьем.

— Я еще раз повторю, что это неправда, — с укором произнесла я.

— А я продолжу настаивать, что вы, мэса, спасли меня от верной гибели, — мило улыбаясь, сообщил мне Хэйл. — И с этого дня в Тайном Мире у вас на одного друга больше.

Я не удержалась и улыбнулась в ответ. Странно, но, проведя беседу с мэтром Хэйлом, я уже не видела его таким уж страшным. Не пугал меня ни его рост, ни рокочущий бас, не вгоняли в дрожь огромные клыки. Мысль о том, какими чудовищами наводнен этот новый для меня мир, уже не вводила в такой дикий ужас. Странно, как легко мне было принять подобные новости и смириться с ними. Такое чувство, что я всегда жила в этом мире и привычна к его обитателям. Странное чувство…

— Мне очень жаль нарушать ваше внезапное духовное единение. — Мэтр Легран был себе, как всегда, верен. — Но уже поздно, я устал. Мэса мне завтра нужна свежая и бодрая. Я к тебе, Хэйл, обратился, только чтобы избежать волокиты…

— Не ворчи, — огрызнулся тролль.

Перо и чернильница принялись скакать по столу с утроенной силой, Хэйл бормотал себе что-то под нос и перекладывал мои документы из одной стопки в другую, скрупулезно изучая каждый листок.

— А еще вы, мэса, отважная женщина, — не отрываясь от бумаг, вздохнул Хэйл. — Несколько месяцев изо дня в день встречать Ена и не сбежать, это какую выдержку иметь нужно!

— Это преувеличение, — пряча улыбку, отозвалась я.

— Это факт, — заключил тролль и достал из стола огромную печать.

По кабинету пронеслось оглушительное «бах-бах», и документы обзавелись причудливым отпечатком со странной тварью на эмблеме.

— Все, мэса, — поднимаясь из-за стола, торжественно произнес тролль. — Добро пожаловать домой.

И мне протянули руку. Я уже без прежнего страха пожала зеленоватую длань и приняла у Хэйла свиток с сургучной печатью. Итак, гражданство я получила, что далее?

— Все. Можете считать меня праздничным оркестром, — поднимаясь со стула, вздохнул Легран. — Пойдемте, Лиарель, у нас прорва дел завтра.

Я согласно кивнула. У кого прорва дел, а у меня их гора. В прямом смысле. На столе свалена. Хэйл и Легран пожали друг другу руки, мою синюшную ручонку даже поцеловали, едва не распоров огромным бивнем. Попрощавшись с на удивление милым и приветливым троллем, мы с мэтром двинулись обратно. Концентрация посетителей в коридорах уменьшилась.

— И что теперь? — демонстрируя Леграну свиток, уточнила я.

— Ничего. Будет у вас на один пылесборник больше, — в привычной манере вздохнул мэтр.

— Так зачем мне тогда нужно было получать этот документ? — удивилась я.

— Мэса, люди получают гору документов. Все они важны, все они обязательны, — вздохнуло начальство. — Но большую часть времени они лежат в красивой коробке с не менее красивой ленточкой. У вас такая есть?

Пришлось смущенно кивнуть, признавая правоту начальства.

— Какая встреча… Сам Дайен Легран собственной персоной! — прозвучал мурлычущий голос со стороны.

А после, преграждая нам дорогу, из полумрака вышел мужчина. Высокий, стройный, с заплетенными в косу светлыми волосами. Этакий денди, герой девичьих грез. Незнакомец и вправду был красив, той слащавой красотой, от которой млеют школьницы и институтки. Такие лица принято рисовать на страницах модных журналов и обложках любовных романов. От таких мужчин теряют голову все поголовно женщины. Но меня замутило.

Явственно и ощутимо, словно я переела сладкого или жирного, а потом еще час танцевала в душном бальном зале. Странный он был, этот незнакомец, и свое недомогание с этими странностями я и связывала. И чем больше я смотрела на этого мужчину, тем сильнее было чувство дурноты, что растекалось по телу. О небо, как же плохо! Приглядевшись, я заметила неестественный окрас радужки новоприбывшего (багровый) и удивительную для мужчины бледность. Мой травмированный мозг судорожно искал подтверждение догадкам, перебирая одно за одним воспоминания из детства.

— А вот и ты, Майн, — со вздохом произнес мэтр.