Книга Призванная. Когда закончится время, страница 9 – Гуля Рыжих

– Ты такая холодная! – воскликнула сестрёнка, обняв меня, когда мы оказались рядом. Присев, я съежилась от ощущения, что опустилась на лед. Макс осторожно подошел ближе и присел рядом, крепко прижав одну ладонь к полу. Тут же по каменной плите потекло тепло, не сильное, но тепло.

– Как ты это делаешь? – не удержалась я.

Макс пристально посмотрел на меня. Он точно знал, что мы не из этих земель. Я потупилась, на глаза тут же навернулись слезы, и к горлу подкатил ком. Как мы вернемся домой? Я не знала ответа на этот вопрос, но мне очень хотелось оказаться там прямо сейчас.

Макс протянул другую руку, и огонек на полу погас, вспыхнув и забегав на его ладони. Парень, играя, перекатывал его, как мяч.

– Как?

– Расскажи мне, – попросил он так просто, что мне захотелось всем поделиться. Я отпила воды из бутылки, проглатывая не пролившиеся слезы.

– Мы с Линой были на тропинке, спускающейся к морю. От дождя дорожка стала очень скользкой. Мы живем на побережье, в гористой местности, а склон, по которому нам нужно было спуститься, крутой и заканчивается обрывом. Поскользнувшись, мы покатились вниз. Должны были разбиться. Но вот я здесь, сижу с тобой, не зная, где мы.

Рассказ получился не очень внятным, а пояснять мне не хотелось. Я молчала, не зная, что сказать дальше. В моем мире, скажи я о ярком свете, меня сочли бы сумасшедшей. Может, здесь это в порядке вещей? Может, я и вправду свихнулась? Вариант с комой тоже был вероятным. Но здесь все было таким реальным, особенно завывающий холодный ветер и тепло, исходящее от камней под нами. Я все еще дрожала под ледяным плащом.

Макс молча смотрел на нас, в основном – на меня. От его пристального взгляда я мне становилось жутко: казалось, он каждую минуту решает, стоило нас спасать или нет и стоит ли помогать дальше. Огонек весело плясал на полу.

– Мы должны были упасть на берег, но оказались в этом лесу – то есть в соседнем, без волков. Но точно не там, где должны были.

– Там, где горящая собака, – сказала Лина. Казалось, она более спокойно воспринимала происходящее. Лина полезла в свой рюкзак и выудила оттуда пару бутербродов, которые я соорудила для нас вечером. Пару секунд она раздумывала, как же поделить два куска хлеба с маслом и сыром на троих, и, придя к выводу, что Макс все же парень, протянула ему целый кусок. Он то ли не сразу понял, что от него требуется, то ли сомневался в съедобности предлагаемого позднего ужина.

– Угощайся, – сказала сестричка, впихивая бутерброд ему в руки. Кажется, мы снова его удивили – может, едой, а может, поведением в целом, но он принял кушанье. Оставшийся кусок Лина разделила надвое и половину дала мне. Я не заставила себя долго уговаривать и, жадно откусив, начала жевать. Каким же невероятно вкусным может быть обычный хлеб! Сейчас бы еще горячего чаю. Я потянулась за водой, но Макс перехватил бутылку перед моим носом. Мы уставились на него в растерянности. Он ничего не делал, просто держал бутылку, переводя взгляд с меня на сестру и обратно. А потом протянул воду мне. Я осторожно приняла, слегка коснувшись его руки, и ахнула. Казалось, электрический разряд прошелся по моей руке, неся с собой чувства и ощущения – не мои. Взглянув на Макса, я ничего не увидела. Только те же изучающие холодные глаза.

– Теплая, – сказала я, стараясь выдать дрожь в голосе за удивление. Бутыль, и правда, была теплой, почти горячей. Он согрел нам воду своим касанием. Сделав глоток, ощутила приятное тепло.

– Спасибо.

Лина тоже издала удивленный возглас и тут же начала пить.

Макс какое-то время молча рассматривал нас, задерживая внимание на мне – в принципе, так же, как делал это с самой нашей встречи. И я воспользовалась этим, чтобы рассмотреть его. Он свободно сидел рядом, не убирая одну руку с пола, и казался расслабленным, но я точно знала, что это впечатление обманчиво. При всей своей раскрепощённости, внутри он был напряжен, как натянутая струна, контролируя каждое свое движение, слово и даже эмоцию. Ничего лишнего, непозволенного. Я была уверена в этом. Все произошло в тот момент, когда я коснулась его руки. Истина пришла ко мне не как информация, прочитанная в книге или услышанная где-то. Всего лишь на миг, но чувство врезалось в память, в каждую клеточку, отчего я никак не могла унять дрожь. Хотя больше трястись, чем от холода, вряд ли стала. Я не понимала, что произошло между нами, но предпочитала помалкивать.

Он был хорошо сложен, и его верхняя рубашка, лишенная рукавов, открывала сильные руки и заставляла меня возвращаться к ним взглядом. Обругав себя за девчачьи глупости (сейчас точно не время проявлять интерес к парню, к тому же к опасному), постаралась сосредоточиться. Мне хотелось понять, кто он нам – друг или враг. Однако мысли шли не в том направлении, которого я хотела. Он сильный и был бы красив, если бы не шрам. Как такое могло произойти?

Лина позже всех разделалась со своим бутербродом, а, покончив с ним, достала плитку шоколада. Когда она все это успела собрать? Отломила нам по кусочку, а остальное сунула обратно.

– У меня больше ничего нету на завтра, – сказала она, извиняясь.

Мы молча принялись за угощение. Если на хлеб Макс только раз взглянул с сомнением, то десерт удостоился более пристального внимания. Лакомству удалось поразить невозмутимого Макса. Я с трудом сдерживала ухмылку.

– Вкусно, да? – сказала Лина, довольная собой. – Я тоже люблю шоколад, – улыбнулась она.

– Шоколад, – повторил Макс, словно пробуя слово на вкус.

– Никогда не ел? – спросила я.

– Нет. – Он медленно прикончил свой кусочек. – Спасибо

Мы с Линой переглянулись.

– Пожалуйста.

Какое-то время сидели молчали. Ни я, ни Лина не решались нарушить тишину.

– Смотри, – сказал Макс, показывая руку, на ней снова заиграл огонек, стало светлее. Пламя пробежалось по ладони и потухло. Тут же все погрузилось во мрак.

– У всех живущих в Межгорье есть умение, у каждого свое. Это – мое. – И снова на его пальцах заплясал огонек.

– Он тебя слушается? – воскликнула Лина.

Макс долго смотрел на пламя, лизавшее его пальцы.

– Иногда он меня, иногда я его.

Казалось, в его глазах промелькнула грусть, которую он быстро скрыл, как и другие чувства, иногда отражающиеся на лице. Что-то изменялось, и его желание продолжить рассказ исчезло.

– Надо поспать. Завтра встаем засветло: до темна нужно выбраться из леса. Других укрытий не будет. И тебе все еще необходимо согреться, – сказал он так, словно это должно было что-то мне объяснить. Я ничего не поняла, и так зная, что продолжаю мерзнуть.

Лина, с легкостью приняв информацию, улеглась на полу, там, где он был теплым. Она вообще лучше реагировала на все происходящее вокруг: может, сказывался возраст, еще позволявший верить в сказки. Я легла рядом, обняв ее. Она, повертевшись, прижалась ко мне спиной в теплом пуховике и, кажется, тут же уснула.