Онлайн книга «Одна зима на двоих»
|
Сделав круг над лагерем, кхассер опустился прямо перед своим адоваром. Не дав Ким даже шага ступить, он подхватил ее под руку и потащил внутрь. – Лисса! – воскликнула она, увидев вирту, лежащую возле входа в шатер и тщательно зализывающую рану на боку. Та дернулась навстречу, но веревка, накинутая на шею, не пустила. – Стоять, – Хасс грубо дернул ее к себе, не позволяя отойти и на шаг. – Мне надо… – Тебе надо заткнуться, – затащил ее в шатер и вытолкнул на середину, – сидишь здесь. И только попробуй нос высунуть на улицу – я лично тебя на цепь посажу! Поняла? Ким не могла выдавить из себя и слова. Тогда кхассер в два шага оказался рядом, ухватил за подбородок, вынуждая запрокинуть голову и ледяным голосом процедил: – Ты. Меня. Поняла? Она еле заметно кивнула. – Не слышу! – глаза затягивало тьмой. Весь он был как натянутая струна, готовая сорваться в любой момент. – Да, – выдохнула, через силу, – поняла. Он молча оттолкнул ее и вышел из шатра. Ноги совсем не держали. Тихо всхлипнув, Ким опустилась на пол. Обхватила себя руками и заревела. *** Хасс шел туда, где держали рабов. Звериная суть рвалась на волю, с каждым все сильнее испытывая его на прочность. Хотелось громить все вокруг. Шатры, коновязи, случайно попавших под руку людей. Лану он нашел вместе с остальными хвеллами – они стаскивали останки валленов в одну большую кучу, чтобы потом сжечь. – Ты! – прогремел он, – подошла. Живо! Бывшая рысса испуганно вздрогнула и выронила из рук поломанную паучью лапу. Все остальные – и рабы, и воины, и свободные жители лагеря притихли. – Да, мой кхассер? – она встала перед ним, покорно опустив голову. Ее страх и вина были так ощутимы, что он Хасс едва не сорвался. Ему бы потребовалась всего доля секунды, чтобы свернуть ее тонкую шею… – Ты отправила Ким в ущелье? Она отчаянно замотала головой: – Нет! Я бы не посмела… Он не дал ей договорить, схватил за волосы, вынуждая смотреть в глаза и накрыл взглядом зверя. Не сдерживаясь, ломая преграды, вытаскивая воспоминания, которые она хотела утаить: и то, как напала на Ким, и то как ей помог Сомат, который уже однажды побывал у позорного столба и затаил злобу на пленницу кхассера. Лана закричала от боли, попыталась вырваться, но против Хасса она была как мотылек против паука. Изо рта хлынула кровь, мышцы жгло раскаленным железом. – Прости, – зарыдала она в голос, когда железные тиски разжались, – я случайно…Так вышло…Я просто хотела ее проучить. – Провал закрыли? – отрывисто спросил он. – Почти. Осталось совсем немного, – заискивающе произнес один из воинов. Находится рядом с взбешенным кхассером – испытание не для слабонервных, – Люди стараются. Уверен, закроем к вечеру… – Мне плевать! Кивком указал на рыдающую Лару, отдавая молчаливый приказ. – Прошу, не надо! – завопила она, когда двое подхватили ее под руки и потащили туда, где еще зияло нутро разлома, – Хасс! Умоляю. Сегодня он был глух к чужим мольбам. Сегодня ему хотелось крови. Много и разной. Хотелось залить ей весь лагерь. К сожалению, до Сомата уже не добраться, это сделал один из валленов. – Ну-ка идем! – Килай подхватил его под локоть и рывком потащил за собой. – Руки! – Хасс, очнись! Посмотри по сторонам. Люди испуганно жались к шатрам, боясь попасться ему на глаза. Бравые воины были бледнее чем обычно и напряженно сжимали в руках рукояти оружия, готовые принять любой его приказ… И тишина, которую нарушал только стремительно удаляющиеся стенания Лары. – Идем! – процедил сквозь зубы. Скинул со своего локтя руку друга и первым направился к главному шатру. – Тебе надо к лекарю. – В бездну лекаря! – Хасс схватил со стола бутылку, зубами выдрал пробку и сделал несколько больших глотков. Вино не приносило облегчения, только жгло горло и льдом падало в желудок. – Что произошло?! – Я убил, – просипел Хасс, – норкинта. В ущелье к западу от лагеря…Задрал его, как овцу. Не мог остановиться. Его трясло. Он откинул бутылку в сторону, и она разлетелась на сотни осколков, ударившись о край сундука. Уперся руками в стол, опустил голову и стиснув зубы, пытался справиться с ураганом, бушующим внутри. Ни черта не выходило. – Кто это был? – тихо спросил Килай. – Самец взрослый. Черный, как Аксель. – Как это произошло? – Я обнаружил, что Ким нет в лагере. И отправился на ее поиски. Потом услышал, как она кричит, увидел, что норкинт охотится на нее, и все…Затмение. Уже не думал, что я делаю и кто передо мной. Любого бы порвал… – Хасс тебе пора придти в себя, – мрачно сказал Килай, – ты с ума сошел с этой пленницей! Потерял контроль. Сначала Брейра отделал так, что он до сих пор в себя придти не может и неизвестно когда сможет подняться в небо. Теперь убил священного зверя. Хасс с досадой скрипнул зубами и отвернулся. Килай прав. Во всем. Он действительно сходит с ума. Теряет не только контроль, но и здравый смысл, стоит только о ней подумать Это злило его, раздражало, мешало нормально дышать Просто рабыня, цена которой – три медяка, если бы не важные сведения, скрытые у нее в голове. Только Хасс не обманывал себя, дело не в информации. Меньше всего он думал о ней в том ущелье, когда сцепился с нормкинтой. И не о благосостоянии Андракиса были его мысли, а только о Ким, которая находилась в опасности. Только о ней. Не слишком ли много ее стало в жизни кхассера? Он знал ответ. Много. Непростительно много и эта одержимость уже застила глаза. – Ты прав, – выдохнул он, когда молчание затянулось неприлично на долго, – во всем прав. Я дурею рядом с этой девкой. – Хорошо, что хоть признаешь это. Ничего хорошего. Признание не принесло никакого успокоение душе кхассера, скорее наоборот разворотило все внутри, выжгло. Ким делала его слабым, а слабость – это именно то, чего он ненавидел больше всего на свете. Он достал вторую бутылку взамен разбитой, так же варварски открыл ее, выдрав пробку зубами, и снова сделала несколько глотков. Проклятая отрава. И это не про содержимое бутылки. – За убийство зверя тебе придется заплатить дань в казну. Весь аракит, что добыл в этом году, золото, несколько лет службы без права отказаться. – Заплачу. Отслужу. Сейчас его не волновали ни камни, ради которых приходилось терпеть столько лишений, ни тем более золото. Все это не имело никакого значения. |