Книга Ближе некуда, страница 69 – Юлия Леру

— Мы много жизней прожили в других мирах. Я, мой муж и моя девочка. Она была моей дочерью в реальностях, о которых ты никогда не узнаешь… в мирах, о которых я не смогу тебе рассказать. Я живу дольше них — я существо мира с очень медленным течением времени. У нас очень высокоразвитый интеллект, мы умеем чувствовать своих близких на расстоянии ближайшей звезды. После того, как мой муж умер в том мире, где я его встретила и полюбила, я пошла за ним по мирам. Я искала его и находила, мы жили и шли по жизни вместе. А потом он умирал, и я шла дальше… потому что мои часы были его годами, а мои годы были его жизнями. Дальше этого мира я уйти не смогу. Я не чувствую его больше. Он пропал из поля моего зрения. Я не чувствую его, не слышу его сердцебиения и не знаю, остался ли где-то еще его двойник.

Я посмотрела на Ли-ру, и сердце мое пропустило удар. Этого не могло быть, но все это я уже слышала. Я уже знала о существах, которые могут чувствовать других себе подобных на расстоянии галактик.

— Как давно ты родилась, Ли-ра? — спросила я.

Она посмотрела на меня и склонила голову набок.

— Очень давно. Века здешнего времени… возможно, тысячи лет.

— Ты чувствуешь других таких же, как и ты? — спросила я, ощущая, как колотится мое сердце.

— Да, — сказала она. — Я чувствую их, вижу их, когда закрываю глаза. Вижу их свет, вижу, где они находятся, знаю, что они живы.

Я протянула руку и коснулась ее руки, и по моему лицу вновь побежали слезы. Я смотрела на Ли-ру и понимала, что я знаю о ней больше, чем она сама.

Потому что передо мной сидел за столом самый настоящий ангел.

Я проснулась утром с первой мыслью о том, что сегодня я верну себе свое потерянное прошлое.

Я надела красивое шерстяное платье из тех, что отыскались в моем шкафу, повязала волосы лентой и, надев пальто, выскользнула вслед за матерью в метельное утро. Мы столкнулись лицом к лицу с Терном практически сразу. Он выглядел запыхавшимся, и я поняла, что Терн бежал. Куда? Неужели ко мне?

— Одн-на, — сказал он, ухватив меня руку. — Одн-на, ты еще не ходила к Ли-ре? Скажи мне, ты еще не ходила?

— Нет, — сказала я, отведя взгляд и сразу же выдернув руку из его руки. — Как раз иду.

Ветер ударил в спину, и я едва не упала. Меня подхватили одновременно Онел-ада и Терн, и я дернулась, как от удара электрошоком, от его прикосновения.

— Не трогай меня!

— Одн-на, послушай меня, — заговорил он, но я опустила лицо вниз и, подхватив мать под руку, поспешила прочь. — Одн-на, мама рассказала мне о вашем разговоре. Ты должна со мной поговорить. Ты вспомнишь все, ты знаешь?

— Да.

— Одн-на, послушай же! — он снова попытался ухватить меня за руку, и на этот раз я остановилась, обернулась и посмотрела на него сквозь снег и ветер.

— Чего тебе? Ты хочешь меня отговорить? Или хочешь сообщить мне, что ты снова с Ар-кой? Не переживай по этому поводу. Во-первых, она мне сказала. Во-вторых, у меня нет желания тебя возвращать.

Мое сердце возмутилось при этих словах, но я сказала ему замолчать.

— У меня тоже. Онел-ада, я прошу, дайте мне поговорить с вашей дочерью, пока не стало слишком поздно, — сказал он спокойно, и только тогда я поняла, что все серьезно.

Что Лакс — не мальчик, который прибежал вдруг на самом драматическом моменте действия романа признаваться мне в любви и просить прощения. Но его слова «у меня тоже», его интонация, безразличие в голосе, с которым он это произнес… отчего-то они ударили меня. Заставили замереть и поднять глаза. Посмотреть на него. Ожидать его слов.

— Ты первым отказался от моей дочери, когда ее обвинили, — сказала моя мать. — Как я могу отказать тебе?

В ее голосе звенела тысяча острых льдин, и я поняла, что она не просто была против наших отношений с Терном. Она его ненавидела. От всей души, от всего материнского сердца. И он тоже почувствовал эту ненависть, опустил голову, уходя от взгляда Онел-ады, и повел меня прочь, не оборачиваясь.

— Ты узнаешь о том, что случилось на озере, — сказал он, когда мы отошли подальше. — Ты узнаешь о том, как мы встретились… О нападении джорнаков. О том, как ты оказалась казнена на озере Атт. Я хочу предупредить тебя. Пощади Ли-ру. Не рассказывай ей о том, кто был настоящим предателем. Ты успела рассказать моей матери. Но больше никто не знает.

Я посмотрела в его глаза, зеленые, словно наполненные морской водой, и кивнула.

— Это был ее муж?

Терн кивнул в ответ.

— Да. Он был убит там же. Моя мать хотела поговорить с тобой вчера об этом.

Он замолчал, и некоторое время мы просто стояли друг напротив друга. Его пальцы, сжимающие мою руку, казались такими знакомыми, такими надежными, и снова, в который раз, я не смогла отделаться от ощущения, что это все — правильно, что я и Терн — не я и Лакс, а именно я и Терн — действительно знали друг друга и доверяли друг другу.

— Терн, — не выдержала я. — Если ты знаешь, что предала вас не я, то почему ты не сказал мне? И почему…

Но он тут же отпустил мою руку.

— Иди, Од-на. Тебя ждут. — И, развернувшись, пошел прочь, оставив меня так быстро, что я ничего не успела понять.

— Очень хорошо, что вы пришли вдвоем, — сказала Ли-ра, надевая теплый свитер. — Погода не очень благоволит, но настой нельзя передерживать, так что мы пойдем сейчас.

— Куда пойдем? — спросила моя мать. — Только не говори, что на озеро.

Я вцепилась в пуговицу пальто так, что она впилась в ладонь. Но Ли-ра молча кивнула, и я поняла, что Онел-ада угадала. Мы пойдем на озеро. На то самое озеро, где меня убили, столкнув в холодную воду и выкрикивая при этом проклятия. Я почувствовала, как леденеет у меня на сердце.

— Это обязательно?

Ли-ра повернулась ко мне, ее лицо выражало сочувствие. Она подошла и погладила меня по рукаву пальто, глядя своими ангельскими глазами, казалось, в самую душу.

— Это нужно. Все должно начаться там, где закончилось. Только так, и никак иначе.

— Ты должна быть сильной, доченька, — сказала Онел-ада. — Ты должна быть сильной.

Я видела в их глазах только участие и любовь. Они не могли причинить мне вреда, им я верила до последнего вздоха. Я смиренно кивнула и отступила к порогу, дожидаться Ли-ру.

Она захватила с собой какой-то заранее заготовленный сверток, а мне подала уже знакомый мне флакон, только теперь с ядовито-оранжевой жидкостью внутри.

— Он должен будет очистить твой разум, — сказала она. — Когда ты посмотришь в лицо прошлому, твой разум воспротивится, не захочет принимать его. Ты слишком многое забыла и слишком долго не помнила. Тебе проще жить так, зная только одну сторону жизни. Лекарство поможет тебе принять и другую ее сторону.

— Выпить сейчас?