Книга Только одно завтра, страница 7 – Юлия Леру

Только бы Даниил согласился!

Она встала со стула, включила плиту и поставила воду — варить цветную капусту.

В первые годы после усыновления Ташей мальчика Дан исправно звонил каждую неделю — справлялся о здоровье маленького племянника, спрашивал, не нужно ли им чего-нибудь, даже пытался пару раз сунуть ей денег. Таша отказывалась. Деньги, пусть даже и от человека, близкого ребенку, унижали ее. Она зарабатывала сама, не так много, чтобы позволить дорогое лечение и индивидуального педагога, но столько, чтобы у мальчика были еженедельные занятия с детским психологом и развивающие игрушки. Около пяти лет назад Дан пропал из поля ее зрения окончательно, а год назад вдруг объявился — с новой женой, ребенком трех лет, который, как с болью в сердце она отметила, кое в чем был гораздо сообразительнее восьмилетнего Мити, и с горячим желанием позаботиться о племяннике.

Они встретились сразу после возвращения Даниила в город. Он позвонил, пригласил Ташу в кафе, и долго разглядывал ее чуть похудевшую фигуру и ставшее серьезным лицо в полумраке зала.

— Ты не изменилась.

Таша моргнула.

— Зато ты очень.

— Омаров и мороженого?

Это был почти весь их диалог за вечер. Уже провожая ее к такси и помогая застегнуть черное длинное пальто, которое, как Таша знала, очень ей шло, Даниил вдруг наклонился и поцеловал ее в щеку. Таша отшатнулась, в глазах ее полыхнул страх.

— Что ты делаешь?

— Я скучал, — сказал Даниил с непонятной улыбкой. Слегка расплывшиеся, черты его лица с возрастом, казалось, стали более мягкими, и сердце Таши дрогнуло. — Если тебе или Мите что-то будет нужно, позвони или напиши, ладно? Я есть в «Моем мире».

И вот теперь она написала.

Таша положила капусту в кастрюлю и закрыла ее крышкой. Открыв дверь на балкон, она взяла с подоконника пачку сигарет и закурила. Странно, даже при том, что она очень любила мать и беспокоилась о ней, мысли о мальчике занимали больше. А вдруг сын Даниила будет обижать Митю? Она заставила себя вспомнить, что Арсению всего четыре с половиной года. Господи, да в самом деле, не навсегда же она уезжает! И Даниил еще не согласился…

Капуста закипела, и Таша заставила себя забыть обо всем, кроме ужина.

Сын пришел домой не в настроении. Пнул ногой портфельчик, с такой любовью купленный Ташей специально в честь начала обучения в третьем классе, закрыл дверь в свою комнату и не ответил на робкий стук.

— Зайчик, все нормально? Ужинать будешь? — позвала она.

— Я тебе не зайчик, — раздалось из-за двери после паузы. — Не буду. Оставьте ребенка в покое!

Ей страшно хотелось войти внутрь, взять Митю на руки и утешить, но приходилось сдерживать себя — он больше не маленький, он уже самостоятельный, и он мальчик. Нельзя слишком нежничать с мужчинами, они этого не любят. Вздохнув, Таша ушла с ноутбуком к себе в комнату, тихонько включила сериал и заставила себя досмотреть второй сезон какой-то мыльной оперы до конца.

Когда финальные титры кончились, в комнату постучал сын.

— Заходи, — разрешила Таша.

Он встал на пороге, хмурый, невеселый.

— Мам, ты что, хочешь уехать? Я слышал, ты говорила с тетей Таней по телефону утром, когда я спал.

— Иди сюда, — она похлопала по месту на диване рядом с собой, — я как раз хотела сегодня с тобой об этом поговорить.

Митя понуро проплелся к дивану и уселся возле Таши, поджав ноги и не позволяя ей себя коснуться. Стараясь не обращать внимания на боль, которую ей причиняло нежелание сына дотрагиваться до нее, она улыбнулась и заговорила.

— Моя мама, бабушка Женя, ты ее не знаешь и никогда не видел, очень заболела. Мне надо поехать к ней и положить ее в больницу. Я звонила тете Тане, потому что хотела попросить ее присмотреть за тобой, пока меня не будет.

— Твоя мама уже старенькая что ли? — спросил мальчик, и Таша кивнула. — Значит, и правда, сильно заболела. У Пети Савина мама тоже старенькая, заболела и умерла сразу. Твоя мама не умрет?

— Я попробую спасти ее от смерти, — серьезно сказала Таша. — Но мне надо будет какое-то время побыть с ней.

— Тетя Таня не возьмет меня, правда?

— Не возьмет.

— Потому что я… особенный? — Митя сделал над собой видимое усилие, чтобы произнести это слово, и она едва не задохнулась от любви и желания стиснуть ребенка в объятьях и убить всех тех ублюдков, которые рискнут назвать его отсталым, олигофреном или как-то еще в этом роде.

— Нет, милый. Просто я подумала, что тебе будет лучше у твоего дяди Дани. Который брат твоей мамы Иры, помнишь?

— Мамы Иры? — медленно проговорил мальчик. — Разве не ты моя мама?

Терпеливо Таша объяснила ему еще раз, кто такая мама Ира и откуда он взялся. Митя морщился, пытаясь припомнить лицо дяди Дани, который приезжал и привозил игрушки, а потом уехал и вот теперь снова вернулся.

— Мутно в голове, — наконец, сказал он. — А у дяди Даниила есть дети?

— У него есть мальчик, с которым ты сможешь играть, — сказала Таша. — Я постараюсь вернуться быстро, как только смогу.

— Я все равно буду по тебе скучать, — сказал Митя, шмыгнув носом.

И она сжала за спиной руки, чтобы не обнять его.

Даниил позвонил поздно вечером. Голос его звучал виновато.

— Прости, Наташ, видел твое письмо, но все никак не мог добраться до справочника и позвонить. Да, конечно, мы с Марийкой возьмем Митю к себе. Как там тетя Женя?

— Врачи говорят, инфаркт на ногах перенесла, — сказала она, прижимая трубку к уху плечом и одновременно пытаясь нарезать яйца для салата. — Положили в реанимацию, но возраст… Вчера хуже стало, кардиограмма плохая, давление упало резко.

— Хреново, — после паузы Даниил вздохнул. — Таш, мне очень жаль. Нам когда приехать?

— Я сама привезу Митю, когда поеду в аэропорт, — сказала она.

— Не глупи, только выбросишь лишнюю сотню, — сказал он довольно резко. — Давай, я отвезу. Мальчик ест все?

— Кроме картошки. Ее не любит.

— Ну, наш принц тоже не очень, так что, думаю, проблем не будет, — хмыкнул Дан. — До завтра?

— До завтра.

Она положила трубку, села на стул, и, глядя на свои руки, задумалась. Пришедший Митя робко обнял ее сзади за плечи, но Таша даже не шевельнулась.

— Мама. Мам!

Она словно очнулась.

— Да, зайчик.

— Дядя Даня согласился? Меня возьмут?

— Конечно, согласился, — сказала она твердо, так, словно всегда в это верила. — Он же твой дядя.

— И значит, он не будет меня обижать?

Таша покачала головой.