Онлайн книга «Клуб Мефисто»
— Эй, док! — окликнула ее Джейн. — Да? — Гляди поосторожней там с Лили Соул. — А что такое? — Она или не в себе, или что-то скрывает. — Джейн задумалась. — А может, и то и другое. Хоть Корсак и закрыл дверь в свою квартиру, Джейн отчетливо слышала дробный ритм музыки «диско», будто бы за стеной бешено колотилось сердце какого-нибудь великана. Хозяину дома было пятьдесят пять, он перенес сердечный приступ, и, возможно, песня «Остаться в живых» [31] подходила ему как нельзя лучше. Джейн постучала в дверь, содрогаясь при мысли увидеть Корсака в домашнем облачении. Он открыл дверь, и она уставилась на его блестящую шелковую рубашку с кругами от пота под мышками. Воротник расстегнут, из-под него видна грудь — волосатая, как у гориллы. Единственное, чего ему недоставало для завершения образа, — золотой цепочки на толстой шее. — Слава Богу, — вздохнул он. — Где они? — Все там же, на кухне. — И все еще живы, надеюсь? — Они так кричали, так кричали. Ну и дела, никогда бы не подумал, что твоя мама может так выражаться! Джейн прошла в дверь — и окунулась в полумрак, разреженный яркими лучами света, отражавшегося от бессчетных сверкающих граней кружившего под потолком шара. В полутьме она разглядела с десяток скучающих гостей: одни стояли и потягивали спиртное, другие сидели на диване и машинально уплетали картофельные чипсы, предварительно обмакивая их в соус. Джейн впервые оказалась в доме новоиспеченного холостяка Корсака и тут же застыла на месте, потрясенная представшим перед ее глазами зрелищем. Стальной журнальный столик со столешницей из затемненного стекла и белый ворсистый ковер под ним. Большущий телевизор со стереоколонками, такими огромными, что, казалось, водрузи на одну из них крышу, и вполне сошло бы за дом. И кругом черная кожа — везде-везде. Даже от стен тянуло тестостероном. Затем сквозь бодрый ритм песни Джейн расслышала два громких голоса — на кухне. — Ты не останешься здесь в таком виде. Какого черта! Думаешь, тебе снова стукнуло семнадцать?! — Да какое ты имеешь право мне указывать, Фрэнк! Джейн вошла на кухню, но родители ее даже не заметили — настолько они были заняты друг другом. «Что же она с собой сделала!» — изумилась Джейн, глядя на Анжелу в узком красном платье. С каких это пор она стала носить туфли на шпильках и красить веки зелеными тенями? — Ведь ты уже бабка, Господи Боже мой, — возмущался Фрэнк. — И как только можно показываться на людях в таком наряде? Ты погляди на себя! — По крайней мере хоть кто-то смотрит на меня. Ты ведь этого никогда не делал. — Да у тебя же сиськи из платья вываливаются! — Я думаю так: если есть чем гордиться — надо гордиться. — И что ты хочешь этим доказать? Что ты и этот детектив Корсак… — Спасибо. Винс хорошо со мной обращается. — Мама! — воскликнула Джейн. — Папа! — Винс?! Значит, ты уже зовешь его Винс? — Эй! — еще раз окликнула их Джейн. Только сейчас родители обратили на нее внимание. — Ой, Джени! — проговорила Анжела. — Ты все-таки приехала! — И ты знала об этом? — изумился Фрэнк, глядя на дочь. — Ты знала, что твоя мать пустилась во все тяжкие? — Ха! — усмехнулась Анжела. — Да кто бы говорил! — И ты позволила родной матери выйти из дома в таком виде? — Ей пятьдесят семь, — сказала Джейн. — И что, я должна измерять длину ее платьев? — Это… это же неприлично! — Хочешь, я скажу, что неприлично? — возмутилась Анжела. — Это ты всегда вел себя неприлично — украл мою молодость, красоту и в конце концов вышвырнул меня на помойку. Это ты всегда норовил сунуть свой член в первую попавшуюся бабью задницу! «Неужели я это слышу от мамы?» — И у тебя еще хватает наглости говорить мне, что неприлично! Давай, иди к ней. А я остаюсь здесь. Хоть раз в жизни отведу душу. И уж повеселюсь на славу! Анжела повернулась и, цокая шпильками, вышла из кухни. — Анжела! Вернись немедленно! — Папа! — Джейн схватила Фрэнка за руку. — Не трогай ее! — Надо же ее остановить, пока она вконец не опозорилась! — Не опозорила тебя, ты хочешь сказать. Фрэнк вырвал руку. — Она же твоя мать. Ты могла бы сделать ей внушение. — Она пришла на вечеринку, что тут такого? Она же преступлений не совершала! — Ее платье — вот где преступление. Хорошо, я успел вовремя, она еще не успела выкинуть ничего такого, о чем бы потом пришлось жалеть. — А ты-то что здесь забыл? Как узнал, куда она собралась? — Она сама сказала. — Кто — мама? — Позвонила, сказала, что все мне прощает. Что я могу резвиться, сколько мне заблагорассудится, и что она тоже собирается повеселиться. Сегодня на вечеринке. А еще сказала, что мой уход для нее — лучший подарок в жизни. И вот я спрашиваю, что, черт возьми, у нее с головой? «А то, — подумала Джейн, — что мама решила отомстить по полной программе. И показывает, ей-де наплевать, что ты смотал удочки». — А этот малый, Корсак, — спросил Фрэнк, — он ведь моложе? — Всего на несколько лет. — Ты что, перешла на ее сторону? — Я ни на чью сторону не переходила. Просто, по-моему, вам пора отдохнуть друг от друга. Пожить какое-то время отдельно. Уходи, ладно? — Я не хочу уходить. Пока мы не разберемся до конца. — Ты не имеешь права ни в чем ее упрекать. Сам знаешь. — Она моя жена. — А что скажет на это твоя подружка? — Не называй ее так. — И как же прикажешь ее называть? Подстилка? — Ты же ничего не понимаешь. — Я знаю только, что мама хочет немножко развлечься. Ей этого не хватает. Он махнул рукой в сторону гостиной, откуда доносилась музыка. — И ты называешь это развлечением? Да там же настоящая оргия! — А как назвать то, чем занимаешься ты? Фрэнк тяжело вздохнул, опустился на стул. И уронил голову на руки. — Беда-то какая! Вот уж жуткая ебаная ошибка! Джейн посмотрела на него, потрясенная тем, что он употребил слово на букву «е», а вовсе не сожалением, прозвучавшим в его голосе. — Ума не приложу, что теперь делать, — проговорил он. |