Книга Шпаргалка, страница 12 – Сара Адамс

Я люблю технологии. Дай нам этих маленьких слуг.

Однако следующий голос, который я слышу, останавливает меня как вкопанный.

Это мой домовладелец.

— Здравствуйте, мистер Донельсон, это Вэнс Герберт…

Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Натаном, который сейчас сидит на диване, как доска. Мы оба смотрим друг на друга ровно одну секунду, а затем одновременно мчимся на кухню. Но я была ближе, поэтому я первая подошла к телефону.

Я беру его и иду в свою спальню. Натан идет прямо за мной по пятам и пытается схватить меня за руки, но я делаю зигзаг и уклоняюсь от его хватки. Быстро, кто-то отправил меня в НФЛ. Мы звучим как стая слонов, несущихся по жилому дому, в то время как голос Вэнса продолжает звучать мягко и монотонно.

— Я просто хотел сообщить вам, что все документы завершены…

— БРИ! ДАЙ МНЕ ЭТОТ ТЕЛЕФОН!

— Никаких шансов!

Я пробираюсь в свою спальню и пытаюсь захлопнуть дверь перед его носом, но его большая рука ловит ее и толкает обратно. Я бросаюсь перепрыгивать через кровать, надеясь добраться до ванной, где смогу запереть дверь. Но Натан хватает меня за бедра в середине прыжка и тащит на кровать. Я выросла со старшей сестрой, так что я практически на уровне ЦРУ, когда дело доходит до защиты моих вещей.

Я засовываю телефон в лифчик — единственное место, куда, я знаю, Натан никогда не пойдет.

Как только он переворачивает меня так, что мои плечи касаются матраса, и он навис надо мной, прижимая меня руками с обеих сторон, мы слышим последние слова Вэнса.

— …и вы являетесь официальным владельцем здания. Я попросил своего риелтора передать ключи от ваших и буду звонить мисс Камден, чтобы сообщить ей, что я продал здание, и теперь у нее будет новый домовладелец, но, как уже говорилось, я не буду упоминать ваше имя. Если бы вы или ваш риэлтор могли перезвонить мне и сообщить, какое имя и контакты вы хотели бы, чтобы я дал ей, я был бы очень признателен. Хорошего дня.

В комнате становится жутко тихо, если не считать стука моего сердца в ушах. Я смотрю на силуэт его мобильного телефона под моим спортивным лифчиком, и когда я поднимаю взгляд, черные глаза Натана смотрят на меня. Он выглядит как человек, который только что проиграл все в неудачной игре в покер.

— Ты…?

Ему не нужно, чтобы я заканчивала предложение.

— Да.

Никто из нас не пытается пошевелиться, и на мгновение шок от происходящего заставляет меня замереть. Мои глаза прослеживают линию от плеча Натана вниз по его бицепсу, к его локтю, через его загорелое предплечье, слегка припорошенное волосами, и к его руке, зажатой в моем одеяле.

— Ты купил все здание?

Он вздыхает.

— Да.

— Почему?

Выражение его лица говорит, что он не хочет отвечать.

— Потому что я хотел инвестировать в недвижимость?

— Натан.

Он сглатывает, и я смотрю, как его кадык поднимается и опускается. Я чувствую тепло его тела вокруг себя.

— Потому что он постоянно менял условия договора аренды, и было проще купить его сразу, чем снова вести переговоры. Парень неряшливый. — я моргаю сто раз. — Подожди… почему ты сказал «договор аренды», а не «договор аренды»?

Тот факт, что ему требуется несколько секунд, чтобы ответить, почти говорит мне все, что мне нужно знать, еще до того, как он заговорит.

— Потому что технически последние четыре года… это был наш договор аренды.

Реальность этого врезается в меня, и я выбегаю из-под него, чтобы расхаживать по комнате.

— НАТАН! Ты все это время платил часть моей арендной платы?!

Он поворачивает ноги так, что сидит на краю кровати, сцепив руки между коленями перед собой, и смотрит, как я хожу туда-сюда.

— Да. У меня есть.

Я стону, когда знаки доллара внезапно начинают вращаться перед моим зрением, как игровой автомат. Натан помогал мне финансово в течение ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ, когда я прямо сказала ему, что мне не нужны его деньги! Это одно из моих правил дружбы с ним: не принимать денежные подарки. Эти правила важны для меня, потому что они помогают мне держать нашу дружбу в правильных рамках. Если я начну позволять ему помогать финансово, если я перееду к нему, если я буду посещать модные мероприятия и пользоваться всеми привилегиями, которые получают подруги, я запутаюсь!

Он может подумать, что это ерунда, потому что у него нет чувств ко мне, но я на 100 % все перепутаю в своей голове, и меня это раздавит, когда он никогда не захочет быть больше, чем друзьями. Может быть, я глупа, но я бы предпочла не запихивать свое сердце в пресс для мусора, если я могу этого избежать.

— Итак, в первый раз… много лет назад, когда Вэнс сказал мне, что собирается поднять арендную плату, а затем внезапно передумал… это был ты? Ты позвонил ему и договорился об оплате той части арендной платы, которую я не могла себе позволить?

Длинные ресницы Натана мигают в ответ на азбуке Морзе.

— Бри…

Я с такой силой оборачиваюсь к нему, что завтра у меня сломается шея.

— Что? Хочешь извиниться сейчас, когда тебя поймали? Теперь, когда ты в беде?

— Нет.

— Нет?!

Почему-то этот ответ еще больше бесит.

— Я не могу извиниться, потому что я не сожалею о том, что сделал это.

Он такой спокойный и собранный. Мистер Крутой Огурец здесь, чтобы надеть солнечные очки и показать нам всех.

Я, по сравнению с ней, чувствую себя госпожой Блуждающей женщиной, засунувшей палец в розетку.

— Как не жалеть? Ты пошел за моей спиной! Ты лгал мне все эти годы. О Боже, я у тебя в долгу на тысячи долларов!

Мои руки прижимаются к моим щекам.

— Ты мне ничего не должна. Ни копейки. Ты не у меня в долгу, потому что мне ничего от тебя не нужно.

— Да, я тебе должна! — мой голос визжит. — Как ты можешь не видеть, что мне это ужасно неудобно, Натан? Я сказала тебе, что не хочу брать твои деньги, и я имела это в виду.

Часть его хладнокровного и собранного фасада трескается. Он быстро встает.

— Почему? Я никогда не понимал! Это не имеет никакого смысла для меня. Ты мой лучший друг, так почему я не могу помочь тебе, когда тебе нужны деньги? У меня больше, чем я знаю, что делать!

— Потому что ты не всегда будешь рядом со мной, Натан! — ладно, эй, это было слишком громко. Мое заявление прорезает воздух, как туманный рожок в драке в баре. Люди стоят со стульями над головами, готовые расправиться со своими собратьями-изгоями, и все моргают на меня.