Онлайн книга «Ты мне не нравишься»
|
Он уходит покурить, а я остаюсь наедине с целующимися голубками. Ника давно уже сбежала домой, не досидела даже до горячего. Света из Воронежа недвусмысленно оказывает жесты внимания Саше из Пятигорска. Кажется, за нашим столиком витают флюиды похоти и разврата. Даже жалко, что по моей глупости прервался сказочный танец. Артем возвращается, и к нашему столику подходят мама с Денисом Владимировичем. Что-то мне подсказывает: неспроста. Но я утыкаюсь в тарелку и колупаю салатный лист, только бы не показывать нарастающий испуг. – У вас всё хорошо, дети? – по-отцовски вопрошает Миронов-старший. – Не скучаете? – Не-а, – отвечает Артем, нахально положив руку на спинку моего стула. – Нет, – качаю головой. – Всё замечательно. – Вы так красиво танцевали вдвоем, – мама изображает восторг, хотя в её голосе чувствуются нотки фальши. – Мы с Денисом засмотрелись. Приятно осознавать, что в своей жизни мы сделали что-то правильно. Двух прекрасных детей… На глазах мамы появляются слезы, и я быстро обнимаю её, пока всхлипы не переросли в рыдания, и не размазалась дорогая косметика. – Теперь ты моя падчерица, Сонечка, и я прослежу, чтобы никто из этих гаденышей-парней не коснулся тебя раньше времени. Чувствую отцовский долг защитить и уберечь, так сказать, – Денис Владимирович нетрезво хохочет. Он не пьян насмерть и не омерзителен в подпитии, но чувствуется раскрепощение. Обычно лишенный эмоции, сейчас он даже позволяет погладить меня по волосам. – Ты всё ещё считаешь меня хорошим, Софья? – внезапно склоняется ко мне Артем. – Зря. Я докажу тебе обратное, – а затем он продолжает громче, с вызовом посмотрев в глаза Денису Владимировичу: – Отец, ты можешь не беспокоиться за сохранность невинности Софьи. Она давно принадлежит мне. – Артем! Что за шуточки?! – вскрикивает Денис Владимирович, а мама всплескивает руками. Дальние родственники начинают натужно кашлять. Ирка с Женей на всякий случай ретируются подальше. Мне остается только наблюдать за происходящим, беззвучно открывая и закрывая рот, точно рыба, которую не просто выбросило на берег, но ещё и ударило о скалы. – С чего ты взял, что я шучу? – Ладонь Артема по-хозяйски ложится на моё колено. – Помнишь, как Софья приехала ко мне в гости? Мы спим с того самого дня. Подтверди, сестренка? Я вспыхиваю до корней волос и вскакиваю из-за стола, потому что не намерена больше слушать… всего этого. Грязной, омерзительной правды. Извращенной, изломанной. Не имеющей ничего общего с тем, что происходило между нами по-настоящему. Зачем он так поступил?! Почему не смог удержаться от очередной гадости? На кой черт включил мудака? Маму начинает мелко трясти, и я понимаю, что её срочно нужно уводить, пока все до единого гости не заинтересовались и не начали докучать своим участием. Последнее, что я вижу, перед тем, как оттащить маму в туалет – кулак Дениса Владимировича, летящий в лицо собственному сыну. – Мам, пожалуйста, не плачь, – в туалетной комнате протягиваю бутылку с минералкой, обнимаю крепко-крепко. – Всё совсем не так. – Это правда? Он что… он тебя… насиловал? Что он сделал, Соня?.. – Мама! Нет, он меня не насиловал! Я сама этого хотела, понимаешь? – Встряхиваю её за плечи, чтобы привести в чувство. – Я приехала к нему и попросила о… обо всем… Мама! – Он опасный… он заставлял тебя… принуждал… – Нет! Да прекрати же ты домысливать то, чего не было. Господи, ты не так должна была узнать. Какой же ты урод, Артем Миронов. Портишь всё, к чему прикасаешься. Довел до точки кипения свадьбу собственного отца. Внезапно сквозь ослепляющую злость я начинаю осознавать всю глубину проблемы. "Ты всё ещё считаешь меня хорошим?" Он специально ранил меня. Назло. Прижег открытую рану сигаретой, чтобы наверняка сделать больно. Чтобы я перехотела видеть его. Чтобы ему не было места в отцовском доме. Сжег все мосты, только бы остаться в скорлупе зоны комфорта. Придурок! Неужели его испугал мой вопрос? Он настолько боится честно признаться себе в интересе ко мне? Или я ошибаюсь, а он – конченая тварь, которая нашла повод уколоть отца, только бы испортить свадьбу? Ему безразличны мои чувства, его не волнуют слезы моей матери. Всё, чего он добивается – отцовская ненависть? Вот сейчас и узнаем. – Мамуль, можно я объяснюсь позже?! Мне нужно бежать. Позвоню тебе! Я всё разрулю. Поверь мне, ладно? Возвращайся к мужу и не вздумай плакать. Я сама не лучше. Маленькая дрянь. Потому что в ту секунду передаю маму и Дениса Владимировича. Потому что срываюсь с места, стащив неудобные туфли с ног. Только бы успеть. Не удивлюсь, если он уже уехал. *** Автомобиль выруливает с крытой парковки, едва я оказываюсь на улице. Обратной дороги нет. Через несколько секунд он разгонится и навсегда умчится отсюда. Почему-то во мне крепнет уверенность: второй попытки не будет. Не получится отложить разговор на более подходящее время. Или сейчас, или никогда. Я раскидываю руки в стороны и в прямом смысле бросаюсь ему под машину. Хорошо, что Артем вовремя притормозил. Кажется, он ругается – вижу, как изгибаются губы. Да плевать. Дергаю за ручку и сажусь на пассажирское кресло. Костяшки Миронова-младшего побелели, так сильно он сжимает оплетку руля. Нижняя губа кровоточит, видимо, отец не слишком щадил собственного сына. – Софья, выйди, пожалуйста, – произносит сквозь зубы. – Не дождешься. Я поеду с тобой. – Нет. – А ты запрети. – Я могу выбросить тебя из машины, – произносит тоном, в котором чувствуется решимость. – Валяй. – Софья, тебе мало унижения? Любишь садо-мазо, хочешь, чтобы я выкинул тебя как бездомную шавку? – Да. – Смело смотрю на него. – Я готова. Выбрасывай. Давно уже не боюсь темного взгляда Артема Миронова. – Знаешь, могу ошибаться, – продолжаю, вытянувшись на сидении и стряхнув грязь с босых ног, которые начинает ощутимо жечь. – Но мне кажется, что ты специально это сделал. Специально подстроил всё. Ты сам не можешь отказаться от наших отношений, а поэтому решил избавиться от них насильно. Причем слово отца для тебя ничего не значит, о чем ты говорил неоднократно. Значит, тебя не волнует, как он отреагирует. Получается, ты надеялся отвадить меня. Только вот я никуда не денусь. И знаешь, почему? – перевожу дух после долгой тирады, во время которой Артем молчал, так и не сдвинувшись с места. – Ты мне нравишься, и в отличие от тебя я не боюсь в этом признаться. Карты открыты. Теперь или победа, или поражение. Или мои домыслы (наивные, детские надежды) верны, или я напоролась на полного урода, которому зря доверилась и открылась. |