Онлайн книга «Ты мне не нравишься»
|
Темно-синяя иномарка привлекает моё внимание. Точно! На брелоке, который вручил мне Миронов, был такой же значок. Стекла затемнены, не разглядеть, что внутри. Окна закрыты. Зачем-то дергаю ручку пассажирской двери и… – Мамочки… – я отшатываюсь, когда загорается свет, и передо мной оказывается человек. Смертельно бледный, он стискивает простреленный живот ладонью, и кровь сочится из раны, будто вишневый сок. Вишневый сок с ароматом металла. – Уходи, – требует Артем, морщась. – Живо. – Да пошел ты, – внезапно изрекаю я и стаскиваю с себя балахон. В институте у нас был курс оказания первой помощи. Я ещё думала, в какой ситуации мне пригодится знать, как перевязывать раны. Ведь хорошие девочки типа меня, если цитировать Артема, в неприятности не ввязываются и крови видеть не должны. Оказалось, оно не лишнее. Так, ранение пришлось чуть сбоку, брюшная полость не задета. Была б задета – уже б окочурился, а так вполне живой, вон, даже пререкается. – Они могут вернуться. – Могут, – соглашаюсь, обматывая толстовку и сильнее прижимая ладонь Артема к ранению. Вроде бы при огнестрельном ранении в живот нужно смочить повязку водой и наложить поверх холод. Но где взять этот самый холод? Получается, он из-за меня подставился под пулю. Ну и что теперь делать? Гордиться этим? – Не смей обращаться в больницу, – рычит Миронов-младший, заметив, как я вытаскиваю телефон. – От этого зависит не только моя, но и твоя жизнь. – Ты истечешь кровью, если я не обращусь! – Лучше отвези меня в отель, – после секундной паузы решается он и сильнее выдыхает. – Ты придурок? – уточняю красноречиво. – Как я объясню метрдотелю, почему тащу окровавленное тело в номер? Ты поедешь в больницу, и точка. – Тогда домой. – К отцу? – Именно. С ним легче объясниться, чем с полицией. – Ты не доедешь… Он впивается в меня колючим холодным взглядом, в котором больше стали, чем в открытой ране. – Софья, либо вези, либо проваливай! Ага, вези. Хорошая идея. Нащупываю связку ключей, сажусь на водительское сидение. – Точно. Ты же не умеешь водить, – вспоминает Миронов, тяжело дыша. Как сказать. Умею относительно. Каталась с парнями на площадке перед институтом. Но прав не получала и теорию не знаю вообще. Главное, чтобы не механика, иначе я запутаюсь в передачах. Если меня тормознут полицейские, нам конец. Надо все-таки ехать в больницу… Наверное, все мои возможности аккумулируются от выброса адреналина, но я вспоминаю, как управлять железным зверем. Он ревет на поворотах, скрипят шины, я выворачиваю руль и радуюсь тому, что за несколько дней наизусть выучила дорогу до коттеджного поселка. Спасибо Степке Соловьеву за то, что обучил меня вождению. Он с первого курса влюблен в меня и занимался этим сугубо из личного интереса – чтоб зажать где-нибудь в уголке и случайно потрогать за коленку. Но, в итоге, благодаря нему я смогла совершить невозможное. Доехать. Мне везет, и шлагбаум на въезде в поселок поднимается тотчас, стоит фарам моргнуть. Я торможу прямо возле нашего забора, пропахав газон и любовно взращённые садовником кусты гортензии. Авто замирает в сантиметре от удара. – Лежи тут! – приказываю Миронову. – Далеко не уйду, – скептически отзывается тот и улыбается белесыми губами. А дальше всё происходит как зыбком тумане. Я натыкаюсь на маму, что-то кричу ей, она зовет Дениса Владимировича. Тот бежит к машине, осматривает Артема и осторожно вытаскивает его. Мама крестится и плачет. Денис Владимирович подозрительно спокоен. Меня накачивают успокоительными каплями и оставляют с мамой наверху. Жду сирен скорой помощи и ярких мигалок, но коттеджный поселок безмолвствует. – Как они там? – спрашиваю, прислонившись к двери ухом. – Почему не едет скорая?.. Миронов-старший попросту запер нас в спальне со словами: «Меньше причитать будете». – Судя по всему, скорая и не приедет, – неожиданно без эмоций откликается мама. – Ты говоришь, подстрелили? Значит, лучше обойтись без шумихи. Успокойся, Денис знает, что делать. Расскажешь, что случилось? Где вы пересеклись? Отрицательно мотаю головой. – Позже… Когда придумаю достойную историю. Мама понимающе кивает и вопросов не задает. – Надо бы тебе сдать на права, – добавляет она меланхолично, рассматривая в окно следы от шин. – Техника, конечно, хромает, хотя мне никогда не нравились те гортензии. Я хихикаю, но смех это исключительно нервозный. В итоге мы с мамой ложимся на кровать и, обнявшись, вспоминаем моё детство и то, как спокойно было раньше. Ближе к рассвету меня накрывает рваная дрема, из которой я вырываюсь на несколько минут и погружаюсь вновь, неспособная бороться с усталостью. Нас выпускают спустя несколько часов бездействия, под самое утро. Денис Владимирович говорит, что Артем отдыхает и что его здоровью ничего не угрожает. – Его осмотрел мой личный врач, и причин для волнения нет, – успокаивает меня будущий отчим. – Жить будет. Шрамы украшают мужчин, особенно – дурковатых, как Артем. Даже не буду спрашивать, что за врач способен приехать посреди ночи в загородный поселок и без лишней шумихи подлатать парня. Впрочем, волноваться не о чем. Миронов-младший спит, Миронов-старший курит на террасе, а мама пытается сладить с завтраком, хотя получается плохо. Она тоже нервничает, хоть и пытается не подавать вида. А днем мне приходит лаконичный ответ на прошлое сообщение, отправленное Артему: Всё хорошо. И я с облегчением выдыхаю. *** Отвертеться от допроса не удается. Думается, Миронов-старший обучался методам раскалывания преступников, потому что к делу он подходит со всей ответственностью. Приглашает меня в свой кабинет и предусмотрительно запирает дверь изнутри. Не хватает только прожектора, что светил бы мне прямо в лицо. Я тут ещё не была. Выдержанно классический стиль, много древесины, стеллажи полны старинных – это видно по корешкам – книг. – А теперь рассказывай, куда опять влип мой отпрыск? Он садится за монументальный рабочий стол и закуривает, а я тону в мягком кресле, стоящем возле кофейного столика. Поправляю пустую пепельницу. Оглаживаю граненое стекло подушечкой пальца. – Он хотел меня защитить. Клянусь. А сама нервно сглатываю. Миронов-старший сказал «Опять». Опять вляпался. Да ещё таким будничным тоном сказал, будто про чистку зубов. |