Книга Неидеальный, страница 14 – Галина Джулай

Донеслись слова песни из динамика. Возможно я бы не обратил на них внимания, если бы они не повторились ещё несколько раз. Оторвал взгляд от своей чашки и стал разглядывать Лину.

Чай на столе. Жаль, что не ты…

Снова повторила певица. Эти слова заставили вспомнить Лину на моём столе в кабинете. И песня вдруг стала очень актуальной. То ли почувствовав мой взгляд, то ли слова песни тоже натолкнули на воспоминания, не знаю, но девушка подняла свои глаза и словно по заказу снова начался припев песни:

Чай на столе. Жаль, что нет ты.

Я привяжу тебя к себе,

Чтоб не боялась темноты.

Чай на столе. Жаль, что не ты… ^[1]

Я уже чувствую возбуждение, наши глаза вели немой диалог. Лина сглотнула, когда я словно под гипнозом стал преодолевать и так маленькое расстояние между нами. Она первой пришла в себя. Вскочила и быстро выключила радио. Наваждение спало.

— Я пойду, — прочистив горло, сказал я, и в три шага дошёл до входной двери. Быстро обувшись, я вышел из крошечной квартиры своей секретарши. Мысленно похвалил себя, что не сделал ничего лишнего. Меня ждёт неделя в Италии, это сгладит сегодняшний инцидент и дальше продолжим работать, как и раньше.

ЛИНА

Иногда шеф вселяет в меня ужас. И так вечно хмурое лицо, как будто он всегда и всем недоволен, а сегодня так гаркнул, когда я сказала, что мне надо выйти. Если бы я не держалась за стол, наверное, упала бы. В тот момент почему-то вспомнилось, какими нежным и внимательным любовником он был. Но я, как всегда, быстро прогнала эти мысли из головы. Не хватало мне думать об этом. Прошло и прошло. Да и с его стороны не было ни намёка на то, что он помнит о произошедшем. Может, действительно, был так пьян, что и не помнит? Было бы хорошо.

Быстро забрав Тигрёнка, вернулась на работу. Вручила ему в руки телефон и попросила тихонько посидеть. Пока "Герои в масках" отвлекали сына, побежала в ксероксную.

Как назло, бумага закончилась в машине, когда я сделала только треть копий. Закладывать её в эту махину мне приходилось лишь однажды, и то под присмотром. А теперь пришлось вспомнить, как всё сделать так, чтобы ничего не испортить. Вернувшись в приёмную, я застала начальника в компании сына.

— Простите, в ксероксе бумага закончилась, пришлось задержаться, но я всё сделала.

— Это — мама, — с улыбкой сообщил Тигренок Давиду Всеволодовичу.

— Это Ваш сын? — не знаю, почему его так удивило наличие у меня сына, но замешательство шефа выглядело забавно, так же как и его вопрос. Что там в его голове? В какой-то момент выражение лица меняется, он словно, что-то обдумывает, а затем, отведя взгляд, спрашивает:

— А муж?

— Мужа нет, — мне неприятен этот разговор. Я вручаю шефу бумаги и перевожу тему на рабочие вопросы.

Мы сортируем и перебираем бумаги уже в сотый раз. Тигран уснул минут сорок назад, я прикрыла его тонким пледом, что хранится здесь в шкафу. Когда работа была завершена, я вызвала такси, схватила сумку и подошла к сыну.

— Я вас отвезу, — раздался за моей спиной. Голос властный, не терпящий возражений.

Рабочее время уже вышло, и он мне уже не начальник, поэтому я возражаю. Только вот кому? Мужчина подхватывает Тигрёнка на руки идёт на выход. Мне достаётся кейс с документами. Выключаю везде свет, закрываю кабинеты на ключ. Делаю очередную попытку сказать, что справлюсь сама, но, похоже, он не привык слышать нет, даже в обычных жизненных ситуациях. Шеф привозит нас домой и даже забирает сына, чтобы донести до квартиры.

Меня смущает, что ему придётся увидеть мой дом. Квартира старенькая, досталась мне от бабушки. Мы несколько лет её сдавали, а деньги клали на счёт, собирали на свадьбу. А потом я сняла их и сделала ремонт. Правда, хватило только на кухню и совмещённый санузел. Зато, сделано очень хорошо и маленькие помещения стали очень функциональными, вместив в себя всё необходимое. В комнатах я только переклеила обои и освежила двери, перекрасив их. Мы живём здесь вдвоём уже два года, и я очень горжусь своей самостоятельностью.

Давид Всеволодович, уложив Тигрёнка на кровать, сразу вышел. Я стянула с сына обувь, шортики и носочки, укрыла одеялом. Погладила по волосам и, поцеловав в макушку, пожелала приятных снов.

Выйдя из комнаты, прикрыла за собой плотно дверь и увидела, что Давид Всеволодович стоит у меня на кухне. Она вдруг стала ещё меньше, или это он слишком большой для неё… Он с интересом её осматривал. Я зачем-то, скорее из вежливости, предложила ему чаю. Очень надеялась, что он откажется, потому что, во-первых, сама хотела поскорее лечь спать, а во-вторых, я чувствовала себя неуютно рядом с ним. Но он согласился.

Я включила радио, чтоб хоть какие-то звуки разбавляли тишину, о чем с ним говорить вне работы, я не представляла. Пока закипал чайник, нарезала бутерброды, просто чтоб хоть чем-то себя занять.

Я здорово проголодалась, поняла это только откусив от первого бутерброда кусочек. Я тихонько жевала, не смея поднять глаза на начальника, погруженная в свои мысли. Мы не обсудили с Тигренком, как проведём выходные. Обычно мы это делали за ужином, но сегодня всё наперекосяк.

Взгляд шефа на себе я почувствовал не сразу, а когда подняла глаза, чуть не поперхнулась.

Его и так чёрные глаза, казались еще темнее. Они словно затягивали, гипнотизировали, не позволяли сдвинутся с места. А потом, я услышала песню, что доносилась из динамика. Стало жарко. Он ведь не думает о том, о чём поётся в песне? А когда его лицо стало медленно приближаться, я поймала себя на мысли, что тоже тянулась к нему. Отвесила себе мысленно подзатыльник, вскочила с табуретки и выключила идиотскую песню. Вообще песню я эту знала, и она мне даже нравилась, но сейчас… Щёки горели, живот скручивало томление. А в мыслях полный раздрай.

Я так и не обернулась к мужчине, когда он сказал, что уходит. Я слышала, как хлопнула за ним дверь, и только сейчас выдохнула. Похлопала себя по щекам:

— Приди в себя, Лина. Это не твой мужчина. Нечего и думать. Ты сделала всё правильно. И вообще, иди спать, — произнесла вслух, чтоб быть более убедительной.

Я пошла не к себе, а в комнату к сыну. Прижав любимое тельце к себе, вдохнула такой родной запах и наконец-то успокоилась. Вот моя жизнь, моё счастье. И не хочу я набивать новых шишек, и плакать в подушку тоже не хочу.

Глупое сердце перестало гнать кровь по венам, теперь она снова текла медленной рекой. Пульс не зашкаливал. А впереди была целая неделя, чтобы закрепить это состояние.

На выходных мы поехали к моим родителям.

— Кто тут приехал? — радостно спросила Ксю, моя младшая сестра. — Неужели наш Тигл? — спародировала она Тигренка.