Книга Неидеальный, страница 62 – Галина Джулай

Мы садимся в машину. Я звоню Маису и спрашиваю, где мы можем встретиться, он называет адрес гостиницы, в которой остановился, и мы едем к нему.

***

ДАВИД

Лина сама на себя не похожа. В ее голове беспрерывно идёт мысленный процесс. Она закрывается от меня. Вроде понимаю, что не специально… Но я так боюсь ее потерять.

Когда она вылетает из квартиры родителей, я, попрощавшись, догоняю её только на улице. Она быстрым шагом идёт вдоль дома.

— Лина, — зову ее, она замирает. Догоняю и обнимаю. — Ну, что ты, милая моя. Не молчи, говори со мной. Пожалуйста, — прошу, поворачиваю к себе и заглядываю в глаза.

— Я просто совсем не знаю, как поступить, — начинает она. — Знаешь, иногда мне хочется поехать, и пусть этот… Увидит, чего он лишил своего сына, — она отстраняется, даёт выход эмоциям, начинает жестикулировать. — Чего он лишил нас. А потом, я думаю о том, что тогда все придется рассказать Тиграну, и я не знаю, как я буду ему это объяснять.

— Чего ты боишься? — она снова замирает и задумывается.

— Я не знаю, — со вздохом, через какое-то время отвечает Лина. — Если я скажу — нет, а он начнет требовать и заявлять права… А если — да, и мне придется ехать туда… А если они захотят отобрать у меня Тигренка… — тараторит она.

— Тише, тише, — прижимаю ее к себе. — Поехали.

— Куда?

— Решать этот вопрос, а то в ЗАГС мне придется везти твою тень, — улыбаюсь своей невесте.

Лина звонит своему бывшему и узнает, где мы можем встретиться. Он предлагает у него в гостинице, и мы едем по указанному адресу.

Маис встречает нас в фойе и приглашает подняться в номер.

— Может заказать ужин?

— Мы не ужинать пришли, — говорит Лина.

Мы садимся рядом, и чтоб поддержать ее, я переплетаю наши пальцы. От меня не ускользает, как этот жест был вознаграждён взглядом Маиса. Долгим, тоскливым. В этот момент я понимаю, что Лина ему небезразлична. Он всё ещё питает к ней чувства. И во мне начинает просыпаться ревность. Я теряю уверенность. Глупо? Да! Я должен, обязан доверять Лине, но нерациональный страх, а вдруг и она не забыла, вдруг они решат начать все заново. У них целая история, ребенок. А у нас, всего пару месяцев, где я постоянно косячу, да ещё и беременная от меня Ева. Стараюсь прогнать назойливые мысли. Лине я сейчас нужен в адекватном состоянии.

— Hrechtak ^[12]

— Чэ петке айтпес анванел ^[13] — он вскидывает на меня взгляд. — Не удивляйся, у меня хоть и немного армянской крови, но язык я знаю.

— Вкусы не меняются, да Ангелина? — в этот момент хочется ему врезать, чтоб стереть ухмылку.

— Мы пришли не мои вкусы обсуждать, — крепко сжимая мои пальцы отвечает Лина. И вот не знаю, это она у меня поддержки ищет, или так меня успокоить пытается, потому что это смазливое чмо меня бесит все сильнее. — Мы пришли поговорить, но можем уйти.

— Я готов к разговору, — поднимает он руки вверх ладонями.

— Я хочу знать, ты хочешь показать Тиграна своему отцу, и на этом распрощаться? Или же у тебя другие планы?

— Я бы хотел, участвовать в его жизни. У меня не было такой возможности, но сейчас… Я бы хотел, чтоб он знал кто я.

— И как ты планируешь это делать? Приезжать раз в год на неделю?

— Нет, я бы хотел, чтоб он приезжал ко мне на несколько месяцев.

— Ты охренел? — Лина вскакивает с дивана.

— Милая, — тяну ее за руку обратно. — Успокойся, — а потом обращаюсь к Маису. — Мое предложение такое. После нашей свадьбы, мы все вместе едем навестить твоего отца. Но Тиграну, мы представляем тебя, как моего родственника, так как я хочу его официально усыновить. Или ты можешь побрыкаться, не давая свое согласие, и может твой отец покинет этот мир раньше, чем ты сможешь выиграть суд, отстаивая в нем права на сына.

В комнате повисает тишина.

— Это шантаж.

— Это наше условие. Если ты хочешь выполнить просьбу своего отца, судя по всему, не самого достойного человека, то ты согласишься. И сможешь общаться с Тиграном, как его дядя. Приезжать на день Рождения, дарить подарки на Новый год. Что там ещё дяди делают для любимых племянников? — вижу, как на его лице ходят желваки. Он переводит взгляд с меня на Лину.

— И чья это идея?

— Наша, — уверенно говорит она. Мысленно усмехаюсь, горжусь ей.

— Мне надо подумать. Лина, мы можем поговорить наедине?

— Мой номер у тебя есть, можешь позвонить или написать о своем решении. А теперь, нам пора к сыну, — она поднимается первой, я за ней:

— Решишь стать родственником, пригласим на свадьбу, — не скрывая издёвки, говорю я, прежде чем покинуть его номер.

Стоит нам оказаться в машине, как Лина прижимается ко мне и перед тем, как поцеловать, говорит спасибо.

ЛИНА

Через два дня мне приходит сообщение от Маиса. "Я согласен. Хочу увидеть сына". Иду к Давиду и показываю сообщение.

— Ну, это же замечательно, да? — улыбается он. — Можешь пригласить его сегодня к родителям, маму я предупрежу. Раз, он мой "родственник".

— Спасибо тебе, — я становлюсь сзади его кресла, и ложу подбородок к нему на плечо, обвиваю руками. — Я так тебя люблю.

— Мне кажется, я люблю чуточку сильнее, — отвечает мой, без пяти дней, муж. Улыбаюсь и целую в висок.

— Ну, и люби, — он поворачивает голову и находит мои губы.

Мы ушли из офиса пораньше, я нервничала и сильно волновалась перед встречей Маиса и сына. Анаит Вардановна уже в сотый раз повторила, что все будет хорошо. Когда раздался звонок в ворота, я все равно немного вздрогнула. На что Давид лишь обнял за плечи.

Анаит Вардановна открыла дверь и впустила гостя. Тигренок, который строил что-то не совсем понятное из лего, поднял голову, чтоб посмотреть на гостя.

Маис же, мне кажется, не видел никого, кроме сына. Моё сердце обливалось кипящей кровью, а глаза начало щипать.

— Привет, — его голос подводит, и приходится прокашляться.

— Привет, — отвечает Тигран.

— Познакомься, Тигран, — выручает Анаит Вардановна. — Это Маис. Он очень хотел с тобой познакомиться. — Тигран поднимается и протягивает ему свою ладошку.

— Тигр, — говорит он.

Маис опускается на колено и прячет его ладошку в своей.

— Я очень рад нашей встрече, — говорит он сыну и дарит ему улыбку.

Я не выдерживаю и, извинившись, выбегаю из комнаты. Давид догоняет меня, прижимает к себе, гладит по спине и голове, успокаивает. А я, не сдерживаясь, реву, уткнувшись ему в грудь.