Онлайн книга «Бешенство»
– Так, приступим. Кислородную маску подняли. Запрокинув пациенту голову, Тоби быстро ввела зеркало ларингоскопа ему в горло. Она тут же нашла голосовые связки; пластиковая трубка скользнула на свое место. Подача кислорода была восстановлена, и сестра вновь начала качать. – Судя по рисунку, у нас фибрилляция желудочков. – Ставьте на сто джоулей. Подайте дефибриллятор! И приготовьте лидокаин – сто миллиграммов. Распоряжений было слишком много, и сестра с тележкой, казалось, растерялась. В неотложке-то любое распоряжение выполнялось в мгновение ока, врачу даже говорить не надо. Тоби жалела, что не прихватила с собой Модин. Она приложила электроды к телу. – Назад! – скомандовала она и нажала кнопку разряда. Сотня джоулей электричества пронизала тело Ангуса Парментера. Все взгляды обратились к монитору. Линия подпрыгнула и снова выровнялась. Затем появился небольшой всплеск, узенький пик QRS-комплекса. Еще, потом еще. – Есть! – воскликнула Тоби, а затем нащупала сонную артерию. Пульс был, слабый, но отчетливый. – Кто-нибудь, позвоните в реанимацию, – велела Тоби. – Нам понадобится койка. – Есть давление – верхнее восемьдесят пять… – Мы можем немедленно взять кровь на электролиты? И дайте мне шприц, я соберу на газовый анализ. – Возьмите, доктор. Тоби сняла колпачок с иголки. Она не стала тратить время на поиск лучевой артерии на запястье, а выбрала бедренную. Проколов кожу в паху, она направила иглу к нужному сосуду. Ярко-красная кровь, хлынувшая в шприц, показывала, что цель достигнута. Набрав три кубика, она передала шприц сестре. – Так, хорошо. Наложив повязку на место прокола, Тоби перевела дух и сделала короткую паузу, чтобы оценить ситуацию. Доступ воздуха обеспечен, сердечный ритм, а также соответствующее давление восстановлены. Справляемся. Теперь можно задуматься: почему возникла остановка сердца? – Вы сказали, у него были судороги, прежде чем упало давление? – уточнила она. – Я почти уверена, это были судороги, – сказала медсестра. – Я обнаружила это во время десятичасового обхода. У него дергалась рука, и он был без сознания. Ему назначен внутривенно валиум, и я как раз устанавливала капельницу, когда он перестал дышать. – Внутривенно валиум? Это назначил Валленберг? – От приступов. – И много их было? – С тех пор, как он поступил? Примерно шесть. Где-то раз в сутки. Обычно это захватывало главным образом правую руку. Правда, у него были проблемы и с равновесием. Тоби хмуро посмотрела на пациента. В голове у нее возникло яркое воспоминание о дергающейся ноге Гарри Слоткина. – И какой ему ставят диагноз? Уже известно? – Обследование еще не закончено. Была консультация невролога, но я не думаю, что он выяснил, в чем проблема. – Пациент здесь уже неделю, а что с ним – неизвестно? – Ну, по крайней мере, мне никто не сообщал. – Старшая сестра посмотрела на остальных, те закивали головами. Раздался голос Валленберга, незаметно для всех вошедшего в палату. – В каком он состоянии? – спросил он. – Вам удалось его стабилизировать? Тоби обернулась к нему. Их взгляды встретились, и в глазах Валленберга, казалось, мелькнул испуг. Но в следующий миг бесследно исчез. – У него была фибрилляция желудочков, – сообщила она. – Перед этим – судороги и остановка дыхания. Мы провели кардиоверсию, сейчас у него синусовый ритм. Ждем каталку из реанимации. Валленберг кивнул и машинально потянулся к истории болезни. Он что, избегает ее взгляда? Тоби наблюдала, как он перелистывает страницы, и не могла не позавидовать его хладнокровию. И его элегантности. Ни одного выбившегося волоса, ни единой лишней складки на белом халате. Тоби в своей обычной мешковатой униформе чувствовала себя так, словно только что вылезла из бельевой корзины. – Я так понимаю, у него были неоднократные судороги, – сказала Тоби. – Мы не уверены, что это были судороги. ЭЭГ этого не подтверждает. – Валленберг положил карту и посмотрел на кардиомонитор, по которому продолжал бежать нормальный синусовый ритм. – Похоже, здесь все под контролем. Спасибо за помощь, теперь я сам справлюсь. – Вы исключили токсины? Инфекции? – Мы провели консультацию с невропатологом. – Он проводил обследование именно на это? Валленберг недоуменно взглянул на нее. – Зачем? – Потому что у Гарри Слоткина было то же самое. Фокальные судороги. Острое нарушение сознания… – К сожалению, расстройство сознания характерно для данной возрастной группы. Сомневаюсь, что его можно подцепить, как простуду. – Но они оба жили в Казаркином Холме. У обоих одинаковая клиническая картина. Возможно, здесь задействован какой-то распространенный токсин. – Какой токсин? Вы можете сказать точнее? – Нет. Но невропатолог мог бы уточнить. – Мы привлекли невропатолога. – Он поставил диагноз? – А вы, доктор Харпер? Она умолкла, озадаченная его враждебным тоном. Она взглянула на медсестер, но те упорно прятали глаза. – Доктор Харпер! – В палату заглянула санитарка. – Вам звонят из приемного. У них там пациент. Головная боль. – Скажите, сейчас спущусь. Тоби повернулась к Валленбергу, но тот демонстративно приложил к пациенту стетоскоп, пресекая дальнейший разговор. Она в раздражении вышла из палаты. Спускаясь по лестнице, она твердила себе, что Ангус Парментер уже не ее пациент, не ее забота. Доктор Валленберг – специалист в гериатрии, наверняка он сумеет обеспечить пожилому человеку лучший уход, чем она. Но беспокойство ее не оставляло. В течение следующих восьми часов она была занята обычной для ночного дежурства вереницей хворей: боль в груди, зубная боль, температурящие малыши. Но время от времени, когда наступало краткое затишье, ее мысли возвращались к Ангусу Парментеру. И к Гарри Слоткину, найти которого так и не смогли. Прошло уже больше трех недель с его исчезновения. Вчера вечером температура упала до нуля; Тоби сидела и размышляла об этом похолодании, пыталась представить, каково это – бродить нагишом на ледяном ветру. Она знала, что все ее терзания напрасны. Гарри Слоткин не страдает от стужи в эту ночь. Почти наверняка он мертв. На рассвете, когда приемная в ее отделении наконец опустела, Тоби ушла в ординаторскую. Над столом располагалась книжная полка с медицинской литературой. Она просмотрела названия, затем вытащила справочник по неврологии. В предметном указателе она нашла «спутанное сознание». Там было более двадцати ссылок, и диагнозы самые разнообразные – от лихорадки до белой горячки. |