
Онлайн книга «Бешенство»
![]() – Белла видели в Бостонской городской больнице сегодня вечером около девяти. – Кто видел? – Эта девушка, Молли Пикер. Он зашел к ней в палату. – Дворак натянул резиновые перчатки и наклонился, чтобы поближе рассмотреть труп. На вид жертве было чуть за тридцать; стройный мужчина с прямыми черными волосами, напомаженными и уложенными а-ля Элвис. Его кожа была еще теплой, а вытянутая рука – загорелой и мускулистой. – Простите, что говорю так, док, но это выглядит не слишком уместно. – Что именно? – Что вы разъезжаете с этой врачихой. Дворак выпрямился и повернулся к Скарпино. – То есть? – Она под следствием. И, я слышал, ее мать не выкарабкается. – А что еще вы слышали? Скарпино запнулся, оглядываясь на толпу в переулке. – Есть новое обстоятельство. Ребята Альпрена прочесывают аптеки по городу. Он охотится за чем-то действительно веским. Если ее мать умрет, дело будет рассматриваться как убийство, и тогда будет и вправду неловко, что вы с ней вместе приезжаете на место преступления. Дворак снял перчатки, неожиданно разозлившись на Скарпино. Те часы, которые он только что провел рядом с Тоби, заставили его усомниться в ее способности к насилию, и уж тем более – к насилию в отношении собственной матери. – Черт, там повсюду репортеры, – продолжал Скарпино. – Они вас знают. А скоро и доктора Харпер будут узнавать в лицо. Они припомнят, что видели вас вместе, и – пуф! Пожалуйте на их долбаные первые полосы. «Он прав», – подумал Дворак. И разозлился еще больше. – Это выглядит нехорошо, – сказал Скарпино, подчеркивая каждое слово. – Ее пока не обвинили ни в каком преступлении. – Вопрос времени. Поговорите с Альпреном. – Послушайте, мы можем перейти к текущему делу? – Да, разумеется. – Скарпино с отвращением взглянул на Ромулуса Белла. – Я просто хотел дать вам маленький совет, док. Такому парню, как вы, не нужны неприятности. А женщина, которая избивает собственную мать… – Скарпино, окажите мне услугу. – Да? – Не суйте свой чертов нос не в свое дело. В ту ночь Тоби легла спать в постель Элен. Вернувшись из кричаще-пестрого Чайна-тауна, она вошла в дом и ощутила, что попала в безмолвное, безвоздушное пространство. Она чувствовала себя зажатой в этих стенах. Погребенной. У себя в спальне она включила радио – классическую музыку для полуночников, и прибавила громкость так, чтобы было слышно даже под душем. Сейчас она отчаянно нуждалась в музыке, голосах – хоть в каком-нибудь звуковом фоне. Когда Тоби вышла из душа, вытирая полотенцем мокрые волосы, музыка уже закончилась, сменившись шипением. Она выключила радио. В наступившей тишине нестерпимо ощущалось отсутствие Элен – остро, как физическая боль. Тоби прошла по коридору в комнату мамы. Не включая свет, она так и стояла в полутьме, вдыхая запах Элен – чуть сладковатый, как аромат летних цветов, которые мама так любовно растила. Розы и лаванды. Она открыла стенной шкаф и рассеянно коснулась одного из висевших там платьев. Она узнала его на ощупь: летнее льняное платье, совсем старое. Тоби припомнила, что Элен надевала его на выпускной вечер Вики. И вот оно здесь, висит среди других вещей, которые Элен копила годами. «Когда в последний раз я водила тебя по магазинам? Не помню. Не помню, когда в последний раз покупала тебе платье…» Она закрыла дверцу шкафа и села на кровать. Несколько дней назад она сменила белье в надежде, что мама скоро вернется домой. Теперь Тоби почти жалела об этом: постель источала безликий запах стирального порошка, все следы маминого пребывания были сорваны вместе с простынями. Тоби легла, думая обо всех тех ночах, которые провела здесь Элен. Пытаясь уловить в воздухе невидимые следы ее присутствия. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох. И уснула. Утром ее разбудил звонок Вики. Телефон успел прозвонить восемь раз, прежде чем Тоби доковыляла до своей спальни и сняла трубку. Спросонья она плохо понимала, что говорит сестра. – Нужно принимать решение, Тоби, но я не могу сделать это сама. Мне такое не по плечу. – Какое решение? – Мамин аппарат искусственного дыхания. – Вики поперхнулась. – Они хотят отключить его. – Нет! – С Тоби мигом слетели остатки сна. – Нет. – Они сделали вторую ЭЭГ и сказали, что это… – Я еду. Не позволяй им ничего трогать. Слышишь, Вики? Не давай им трогать этот проклятый аппарат. Через сорок пять минут она входила в отделение реанимации. Вики стояла возле бокса Элен, а рядом с ней – доктор Стейнглас. Тоби сразу направилась к матери, наклонилась и шепнула: – Я здесь, мама. Я рядом. – Сегодня утром сделали вторую ЭЭГ, – сказал доктор Стейнглас. – Активность отсутствует. Новое кровоизлияние ухудшило картину. У нее отсутствует спонтанное дыхание, вдобавок… – Не думаю, что нам стоит обсуждать это прямо здесь, – возразила Тоби. – Я понимаю, что это нелегко, – произнес Стейнглас. – Но ваша мама все равно не понимает ничего из того, что мы сейчас говорим. – Я не собираюсь разговаривать на эту тему. Во всяком случае не здесь, – отрезала Тоби и вышла из бокса. В маленькой совещательной комнате отделения интенсивной терапии она сели за стол – мрачно молчащая Тоби и готовая разрыдаться Вики. Доктор Стейнглас, которого Тоби считала компетентным, но бесстрастным человеком, чувствовал себя явно неуютно в новой роли семейного советника. – Прошу прощения, что поднял этот вопрос, – начал Стейнглас. – Но он действительно назрел. Прошло четыре дня, а мы не видим никаких улучшений. Обе ЭЭГ не выявили никакой активности. Кровоизлияние было обширным, мозг перестал работать. Аппарат искусственного дыхания… всего лишь тянет время. – Он помолчал и добавил: – Я действительно считаю, что так было бы гуманнее. Вики посмотрела на сестру, затем снова на Стейнгласа. – Если вы и впрямь думаете, что шансов нет… – Он не знает, – возразила Тоби. – Никто этого не знает. – Но она страдает, – проговорила Вики. – Эта трубка у нее в горле, все эти иголки… – Я против отключения аппарата. – Я только думаю, чего бы хотела мама… – Не тебе решать. Не ты за ней ухаживаешь. Вики съежилась и широко раскрыла глаза, словно от удара. Тоби схватилась за голову. – Боже, прости меня. Я не это хотела сказать. |