Книга Хочу танцевать с тобой, страница 49 – Алекс Хилл

Разгрузить голову.

Натягиваю свитер, беру куртку и рюкзак и подхожу к двери. Поворачиваю ручку и… Ничего. Что за черт? Точнее…

— Белецкий! Какого черта?!

— Это моя страховка, Риша Мариновна, — слышу его голос совсем близко.

— А ну открывай! — стучу кулаком. — Офонарел!

— Тише-тише. Риша, какое сегодня число?

— Я тебе что? Календарь?!

— Сегодня пятнадцатое декабря, и у меня день рождения.

— И что теперь? В качестве подарка, я должна просидеть здесь всю ночь?

— Нет. Нет-нет. Я просто хочу пригласить тебя…

— Открой эту чертову дверь! — тарабаню изо всех сил.

— Риша! Да погоди ты! Вот видишь. Я поэтому тебя и закрыл. Ребята рассказали мне, что ты ненавидишь ходить на дни рождения, где будет куча незнакомого народа и что ты вообще терпеть не можешь большие тусовки у кого-то дома. Но я… Я хочу, чтобы ты пришла к нам. Всех твоих пацанов тоже позвал, они придут, если ты согласишься.

Так… Я что-то не поняла. Гномы вообще чьи друзья? Какого фига они выбалтывают ему информацию обо мне?

— Стас, открой дверь, иначе будет хуже, — грозно предупреждаю я.

— Сначала пообещай, что придешь.

— Единственное, что я тебе обещаю, ты никогда не забудешь этот день, — практически рычу.

— Тогда посидим здесь еще, — насмешливо отзывается темный близнец.

Вот же… Зараза! День рождения у него. И почему я не знала об этом? Мы столько времени проводим вместе и он даже ни разу не упомянул.

— Ладно, — сдаюсь, упираясь лбом в дверь.

Желания сидеть здесь до ночи нет никакого.

— Поклянись.

— Может еще и расписку написать?!

Из-под двери появляется листок и ручка. Что?! Совсем охренел!

— Белецкий! — бью ногой по двери.

— Все-все. Открываю.

Как только щелкает замок, вылетаю из раздевалки с четким желанием врезать одному наглецу, но находчивый Стас отбегает подальше и поднимает гимнастический мат, прикрываясь им, как щитом.

— Ты нормальный? Кто приглашает на день рождение за несколько часов?

— Просто я знал, что чем больше дам тебе времени, тем сложнее будет тебя уговорить, — произносит Стас и выглядывает из-за своей защиты.

— И что мне теперь делать с подарком? Я до сих пор не нашла магазин, где продаются мужские мозги.

Стас радостно улыбается, а я, наоборот, хмурюсь, рывком натягивая на себя куртку.

— Просто приходи, — говорит Белецкий, опуская импровизированный щит на пол. — Это будет лучшим подарком.

Как слащаво-то звучит. Была бы правда, наверное, было бы даже приятно, а так…

— Насколько большая будет тусовка?

— Не очень. Все свои и… твои.

А чем, собственно, эта движуха будет отличаться от похода в бар или клуб? Почему нет? Раз уж гномы со мной, то ничего не страшно.

— Где и во сколько? — окончательно капитулирую.

Стас

Нельзя сказать, что я как-то по-особенному отношусь к нашему с Владом дню рождения, но есть одна традиция, которая все-таки делает этот день классным. Нам с братом никогда не разрешали устраивать тусовки дома. Да и особо некогда было, мы практически жили в танцевальных классах, в восемнадцать лет съехали на отдельную квартиру, а через время, когда «Фениксы» начали набирать обороты, и вовсе уехали из города.

Но наш дом… Это место просто создано для вечеринок. Серьезно. Отец постарался на славу. Он много работал, а потом даже участвовал в строительстве, насколько позволяла служба. И через три года после нашего с братом появления на свет мы переехали в эту громадину.

Когда нам с Владом исполнилось пятнадцать, родители впервые разрешили пригласить друзей. Одноклассников и ребят из секций. Помню их удивленные глаза, когда они увидели размер нашей гостиной и сцену, занимающую одну треть комнаты. Да… У нас дома есть сцена. Даже с кулисами. Это, кстати, идея мамы. Но тут не так уж трудно и догадаться.

Тогда все прошло средненько, но… В шестнадцать родители не просто разрешили позвать друзей, а еще и оставили нас в доме одних. До двенадцати, правда, но все же. А что было на наше семнадцатилетие…

Лучше не вспоминать. Да я и так, если честно, смутно все помню.

И вот сегодня нам двадцать три. Пора возобновить традицию.

* * *

Прилетаю домой после тренировки с Ришей и на пороге спотыкаюсь об умопомрачительный запах. Мама готовит. Несусь на кухню и застаю все семейство в первых рядах кулинарного шоу Маргариты Ивановны.

Незаметно занимаю свободный стул рядом с отцом за барной стойкой, которая разделяет кухонную зону и столовую, и тоже становлюсь зрителем и преданным фанатом. Мама поет, украшая пирог белым кремом из кондитерского пакета, а мы все слушаем с замиранием сердца ее завораживающий голос.

— Стас! — восклицает мама, замечая меня. — Ты долго.

— Но я же вовремя, — посылаю ей улыбку.

— Уговорил свою строптивицу? — спрашивает Влад, и оба родителя с интересом смотрят на меня.

Роднуля-роднуля… Мы же уже взрослые, а он все тащится от этих детских шуток. Сдавать меня родителям было его любимым развлечением, не по серьезке, конечно, но вот в таких неловких ситуациях — да.

— По крайней мере, попытался, — отвечаю туманно, потому что сам до конца не уверен, что она придет.

— О ком идет речь? — спрашивает отец с интересом.

— О Рише Мариновне, — отвечает мама вместо меня. — Славная девочка. С характером.

Папа задумывается на секунду.

— Мариновне? — недоверчиво переспрашивает он.

— Мариновне, — подтверждаю. — Может уже сядем ужинать? — пытаюсь сменить тему.

— И что за девушка, сынок? — папа поворачивается ко мне всем корпусом, а это значит… Ему очень интересно.

Мама и Влад многозначительно переглядываются и тихонько усмехаются.

— Мы с Владушкой пока на стол накроем, — произносит мама и вручает Владу большую тарелку с салатом, а сама берет в руки пирог.

Провожаю взглядом предателей, а потом возвращаю внимание отцу. Он немного опоздал со своими родительскими разговорами, но я знаю, он сильно переживает, что не уделял нам с братом должного внимания, хоть мы никогда и не упрекали его в этом. Придется поговорить. Уважить старика, так сказать.

— Это девушка, с которой мы ставим номер к маминому новогоднему концерту. Она немного с прибабахом, но… Она нравится мне. Правда мы пока просто друзья. Ну, вроде того.

Папа улыбается. В его усталом взгляде появляется задорный огонек. Даже морщины становятся не такими заметными, а седина белой. Это может значит только одно…