Книга Хочу танцевать с тобой, страница 55 – Алекс Хилл

Не знаю, сколько времени длится наш поцелуй. И если честно, мне до звезды. Стас с ловкостью фокусника расстегивает мою рубашку. Прижимается обнаженным торсом. Кожа к коже. Какой же он горячий.

Впиваюсь пальцами в его плечи, пока Стас осваивает новые территории. Спускается губами по шее. Чертит языком узоры на груди. Прикусывает краешек белья, поднимая на меня взгляд.

С ума сойти. Что мы творим?

Прогибаюсь в спине от сладкого возбуждения, когда его губы доходят до татуировки, а после кружат вокруг пупка. Темный близнец играет языком с моей сережкой, заставляя извиваться и смеяться сквозь сбившееся дыхание.

Разум в тумане. Тело такое тяжелое и чувствительное. Каждое касание отзывается бешеным стуком сердца и вздохами, которые становится слишком трудно сдерживать.

Но как только Стас доходит до пояса штанов, я будто леденею. Сердце не бьется вовсе, а легкие отказываются работать. Нет. Я так не могу. Я еще не…

— Понял. Не будем торопиться, — Стас оставляет несколько нежных поцелуев на моем животе, как бы успокаивая.

Запускаю руку в его волосы и надавливаю на затылок, пытаясь притянуть наверх. Все-таки несколько месяцев совместных танцев не прошли даром. Он меня чувствует. Это приятно.

— Но мы можем продолжить на этой волне, — произношу тихо, потому что смущение воюет с желанием.

Стас улыбается, оказываясь на мне, и тянется к губам.

— С удовольствием, Риша Мариновна. С удовольствием…

Это какое-то безумие. То же самое, что пить текилу из горла в пять утра. Голова уже не соображает. Губы пекут. Но ты продолжаешь это делать. Тебя затягивает все дальше и дальше. Окружающий мир неважен. Полный писос. Самый лучший писос, за который потом определенно должно быть стыдно, но… Мне не будет, потому что сейчас это кайф. Общий кайф. И больше ничего не важно.

Покрывало на постели похоже на скомканный блин. Я лежу сверху на Стасе, уткнувшись в его шею, и просто вдыхаю запах его одеколона. Темный близнец гладит мою спину под рубашкой, которая болтается на плечах, то и дело подбираясь к заднице, но все еще не переходит эту грань.

Интересно, это он в джентльмена играет или просто боится моей реакции? Рубашку расстегнуть не побоялся. Делаю еще один глубокий вдох. Его запах дурманит. Стас снова опускается ладонями вниз по спине и тормозит на пояснице.

— Можешь потрогать, Белецкий, — бормочу, касаясь онемевшими губами его кожи на шее. — Как будто в первый раз. Ты все время лапаешь меня в зале, а тут прям застеснялся.

— Это совсем не то, — усмехается Стас. — С вашего позволения, — обхватывает руками ягодицы и сжимает, пытаясь снова меня поцеловать.

— Я уже не чувствую губ, — поднимаюсь, упираясь локтями в его грудь и смотрю в темные омуты.

Его глаза сейчас почти черные. Веки чуть опущены, словно он под чем-то запрещенным. Губы краснющие, как никогда, но моська довольная. Котяра. Сексуальный котяра, стоит признать. Все это конечно хорошо, но…

— Думаю, нам стоит вернуться. У тебя гости внизу. Они, наверное, заскучали без звезды этого вечера.

— С ними Влад. Он справится.

— Вы не взаимозаменяемы, Стас, — произношу на полном серьезе.

Белецкий показывает ту самую умопомрачительную улыбку и касается ладонью моей щеки.

— Приятно слышать.

— Как давно? — спрашиваю я, ловя непонимание в его взгляде. — Как давно ты понял, что я тебе нравлюсь?

— Довольно давно.

— Да? — мои брови в удивлении ползут вверх.

— А ты сама этого не замечала?

— Да как я могла заметить? Ты флиртуешь со всеми подряд. А надо мной только стебешься.

— Я пытался поцеловать тебя. Дважды! Один раз даже по башке получил.

— За дело. Тогда ты пытался просто заткнуть меня, — парирую я.

— Я намекал тебе сто тысяч раз.

— Все твои намеки были направлены только на постель.

— И ты сейчас именно в ней, Риша Мариновна.

— И ты лежишь подо мной. Не забывай, кто здесь главный.

— Тебе я готов позволить быть сверху. Все, что хочешь. Только не убегай больше.

— Так что теперь… — слова встают поперек горла, — между нами?

— Дружба и партнерство больше точно не катят, — кривляется, изображая задумчивость, и я кусаю его за подбородок. — Эй! Не ешь меня.

Стас смеется, а я чувствую поступающую панику. Дурман страсти и возбуждения медленно развеивается. Это же Белецкий. Что я о нем знаю? Тот еще ходок. Я была интересна, пока оставалась недоступна, а теперь мы всего в шаге от его главного приза.

— Что за выражение лица, Риша? Снова думаешь о том, какой я козел?

— Да ты экстрасенс, — хмыкаю и отвожу взгляд.

Стас заваливает меня на бок, но не выпускает из объятий.

— Мы теперь вместе, — решительно заявляет он.

— До первого секса?

— Я всегда поражаюсь твоей прямолинейности, — отвечает он и мягко усмехается. — Нет, Риша. Это здесь ни при чем. Мы с тобой вместе, потому что… Ты моя чертова бессонница. Я все время о тебе думаю. Все время хочу быть рядом. Хочу узнать о тебе все. Быть ближе. Хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Если ты сейчас пошлешь меня, я не отстану. Буду ходить за тобой, буду добиваться. Ты уже выдала мне дозу и несмотря на то, что ты все еще рядом, я чувствую ломку. Отпустить тебя я просто не смогу.

— Ого, — это все, что мне удается выдавить.

— Иго-го! — говорит Стас, подражая мне, и смеется. — Может скажешь что-то более содержательное.

— Ладно.

— Ладно? Ладно?! И это все?

Я не очень хороша в признаниях и другой милой херне.

— А что еще ты хочешь услышать? — отвожу взгляд.

— Ничего, — Стас целует меня в уголок губ. — Этого достаточно.

Сползаем с кровати и пытаемся помочь друг другу принять более-менее приличный вид. У Стаса вся грудь и спина в красных полосах. Предлагаю ему надеть футболку, но он говорит, что нельзя прятать почетные ордена. Бросаю на него злобный взгляд, и он все-таки покорно натягивает первую попавшуюся футболку из спортивной сумки. На мне, кстати, тоже немало страстных отметин, вся грудь и шея в засосах. Вот же черт! Приходится наглухо застегнуть рубашку.

Перед выходом из комнаты приглаживаю волосы, но Белецкий перехватывает мои руки, говоря, что так идет мне куда больше, и чмокает в нос. Придурок! Смотрю в его сияющие глаза и сдаюсь. Черт с ним!

Нас не было, по меньшей мере, пару часов. Все и так догадаются, что произошло между нами, хотя это не их птичье и гномье дело.

Спускаемся на первый этаж и первое, что режет слух это тишина. Куда все подевались? Входим в гостиную и видим там только гномов, «маму кошку» и светлого близнеца. Ладонь Стаса жжет руку. В лицо словно плеснули кипятком.