Книга На закате лета, страница 45 – Алекс Хилл

— А как же Давид? — давит она на больное.

Отвожу взгляд. С парковки видно синюю полоску чистого моря над крышами магазинчиков и баров. Давид… Он так и не ответил на мое сообщение, и, если верить мессенджеру, даже не прочитал. Не знаю, что это значит. Может, он не хочет говорить со мной, а может просто занят. Я уже запуталась. Он просил о доверии, и я доверяла. Но то, что я увидела, сбивает с толку. Нам нужно поговорить, я это понимаю, но терять возможность повышения из-за курортного романа? Давид дорог мне, скажу честно, я влюблена, но моя жизнь тоже важна. Я не сбегаю, не обрубаю концы, так складываются обстоятельства, в которых мне приходится выбирать. И я сначала выбираю себя. У меня сейчас нет ничего, чтобы твердо стоять на ногах, а это дело первоочередной важности. И учитывая последние новости, я могу вообще остаться ни с чем.

— Я поставила его в известность. В конце концов, телефоны никто не отменял, — пытаюсь оправдаться, но от этого не легче.

— У вас что-то случилось? — спрашивает Ариэлла, по всей видимости заметив мою подавленность.

— Пока не знаю.

— Рори, я могу занять тебе денег на первое время, — выпаливает Элка. — Ты можешь остаться здесь, найти работу…

— Милая, а разве у тебя есть деньги?

— У меня есть штамп в паспорте, и теперь деньги Демида — мои деньги.

— Я не могу их принять. Спасибо, конечно, но… Я должна сама, понимаешь?

— Рори, — тяжело вздыхает Ариэлла, и я крепко ее обнимаю, заставляя замолчать.

— Мы скоро увидимся.

— Когда? На нашу золотую свадьбу?! Я тебя знаю! Сейчас зароешься в работу и ничем тебя не вытянешь! — протестует сестра. — Я не могу выходить замуж раз в полгода, Демид это не переживет.

— Следующий свой отпуск я проведу у вас, — обещаю с улыбкой, а в глазах стоят слезы.

Все! Пора заканчивать сопли разводить.

— Мне пора, — отпускаю сестру. — На самолет опоздаю.

— Думала, ты боишься летать, — удивленно произносит Элла.

— Уже не боюсь.

Сижу на заднем сидении автомобиля и смотрю в окно, сжимая телефон в руках. И если раньше эти пейзажи вызывали щенячий восторг, то теперь почему-то сливаются в унылую картинку, проплывающую перед глазами серым пятном. Прощания не бывают красивыми, ни с людьми, ни с местами. Особенно, в которых вы были счастливы, до определенного момента.

Опускаю взгляд на экран телефона, снова пробегая глазами по строчкам:

«Забитая жизнью, лишенная огня во взгляде. Она смотрела с мольбой. Ей уже было все равно. Таких девушек слишком легко привязать к себе, ведь их руки уже опустились и растянулись, превратившись в длинные вялые веревки. Она уже кого-то держала так крепко, что лишилась сил. Вяжи узлы какие хочешь и не забывай про красивые слова — вот и все, что нужно. Это была легкая победа, которая закончилась ее трусиками в моих руках и ее сердцем у моих ног»

Обида сдавливает горло ледяной рукой. Это ведь наша история, но я даже не подозревала, что Давид видел ее такой. Что он просто играл, разбирая меня по кусочкам, и каждый из них теперь вставлен в рамку, украшая галерею побед, с его личной подписью.

Я просмотрела и другие посты на его сайте, который называется «Через тернии к звездам». Название определенно стоит сменить. «Через ложь в постель» или «Записки бабника». Десятки историй о том, как припеваючи он охмурял девушек с подробным описанием процесса. И скольких из них утопила в правде Марго? Или повезло только мне?

Жалкая.

Странная.

Помешанная.

Никчемная неудачница.

Давид, конечно, не использовал эти слова, но в его описаниях их легко можно почувствовать. Да, он сменил мне имя и цвет волос, места наших свиданий и вырезал почти все разговоры, зато оставил стихи, мое белье и секс на яхте. Шикарная сцена: сексуальный брутал и отчаявшаяся похотливая лохушка. Какая прелесть…

Мобильник пронзает ладонь вибрацией, сердце замирает, когда я вижу имя Давида на экране. Чувства, бушующие во мне, настолько сложные, что я не сразу принимаю звонок, просто потому, что не знаю, чего хочу больше: устроить безумный скандал или разрыдаться, расспрашивая, за что он так со мной?

Серия глубоких вдохов и выдохов помогает сосредоточиться, и я жму на зеленую трубку:

— Рори, — взволнованный голос Давида, как удар по сердцу отбойным молотком, — где ты? Что происходит?

— Я еду в аэропорт, — отзываюсь тихо. — Меня вызвали на работу.

— Но ты ведь…

— Я познакомилась с твоим творчеством, Давид, — стараюсь говорить спокойно, но голос меня предает.

— Что? С каким?

— Как тебе звезды? Тернии оказались не такими уж непроходимыми? Колючек на них было не много…

— Рори, я могу все объяснить, — выпаливает он, и первая пара слезинок срывается с моих ресниц.

— Я очень на это надеюсь…

Звонок прерывается. Смотрю в телефон. Значок - нет сигнала, будто смеется надо мной. Вытираю влажные дорожки с щек, откидывая голову назад. Да это просто издевательство!

— Простите, — обращаюсь к водителю, — могу я позвонить с вашего телефона? Это очень важно.

— На перевале нет связи, — пренебрежительно отвечает мужчина.

Массирую пальцами виски, выпустив из рук мобильник. Гул в ушах усиливается и сливается с шумом старого двигателя автомобиля.

— Вы лучше помолитесь, чтобы мы успели до окончания регистрации, — бросает мне водитель. — Вы бы еще позже меня вызвали.

Вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Помолиться? А когда это помогало?

Не знаю, чья это больше заслуга, Бога или угрюмого мужичка, который все-таки привез меня в аэропорт вовремя. На прощание он тычет пальцем в сторону входа и, не проронив больше ни слова, уезжает.

Что ж, миленькое завершение отпуска. Сказка закончилась.

Со всех ног бросаюсь в громадное незнакомое здание, указатели мельтешат перед глазами, а от количества людей кружится голова. Кто-то тащит чемоданы, кто-то спящих детей. Загорелые парочки нежатся по углам, старики сидят на стульчиках, склонив головы друг к другу. Люди прилетают и улетают. Спешат домой или радуются смене обстановки, а я… Не знаю, что чувствую. Не понимаю, что делаю.

Я всегда говорила, что лучше пойду пешком или поползу, чем сяду в самолет, но сейчас даже не вспоминаю о страхе. Двигаюсь словно на автопилоте, прошу помощи у парня за стойкой и получаю нужные инструкции. Перед глазами все серое, не вижу красок и почти не различаю форм. Не могу их воспринимать. В мыслях только встревоженный голос Давида —я могу все объяснить.

Прохожу последний контроль и оказываюсь в просторном зале ожидания. Нахожу свободное место и погружаюсь в себя. Что я вообще делаю? Зачем? Сомнения душат, нервно тереблю билет и кусаю губы. Вытаскиваю телефон из сумки и напряженными пальцами снимаю блокировку.