Книга Тень и Коготь, страница 106 – Джин Вулф

Улан, покачав головой, стиснул виски ладонями.

Передо мной, задыхаясь от быстрого бега, точно дурно вышколенный пес, прибежавший на зов и ждущий за послушание ласки да похвалы, остановился Гефор. Его спутник, отставший на добрую сотню шагов, яркой одеждой и неопрятным, потасканным видом напоминал мелочного торговца.

– Г-г-господин, – заговорил Гефор, – ты и п-п-представить не в силах, сколько х-х-хлопот, сколько трудностей, сколько невосполнимых утрат пережили мы по пути, догоняя тебя по неприступным горам, по бурным волнам морей, по б-б-бескрайним иссохшим равнинам сего прекрасного мира! Что я, в‐в-верный твой раб, если не оп-п-пустевшая раковина, добыча тысячи волн, занесенная в этот безлюдный край лишь потому, что вдали от тебя не з-з-знаю покоя? От-т-ткуда тебе, господин мой, чьи когти алы, как кровь, знать, скольких трудов стоила нам сия в‐в‐встреча?

– Если вспомнить, что тебя я оставил в Сальте пешим и последние несколько дней ехал к северу на неплохом скакуне, то… надо думать, изрядных.

– Именно! Именно! – подтвердил Гефор, многозначительно взглянув на спутника, как будто мое замечание подтверждало нечто, сказанное тому прежде, и опустился в траву, передохнуть.

– Я – корнет Мина, – медленно проговорил улан. – Кто ты?

Гефор, будто кланяясь, закивал головой.

– Г-г-господин – благородный Севериан, служащий самому Автарху (урина коего – что вино для его подданных) в Гильдии Взыскующих Истины и Покаяния. Я же – Г-г‐гефор, его ничтожный слуга, а это Бевзек, также его ничтожный слуга. Полагаю, человек, только что ускакавший отсюда, тоже служит ему.

Я жестом велел ему помолчать.

– Мы – всего-навсего бедные путники, корнет. Увидев тебя лежащим без чувств, решили прийти на помощь. Минуту назад мы сочли тебя мертвым; должно быть, ты едва-едва разминулся со смертью.

– Где мы? – снова спросил улан.

– На дороге к северу от Квеско, – услужливо ответил Гефор. – Мы с Бевзеком, г-г-господин, плыли за тобою на боте, глухой ночью, по широкому, буйному Гьёллю, а в Квеско сошли на берег. Трудились, отрабатывая проезд, и палубными, и на шкотах! Плавание вверх по реке, в то время как с-с-счастливцы, направляющиеся в Обитель Абсолюта, с ревом п-п-проносятся над головой, кажется столь тягостно медленным, однако б-б-бот шел вперед, спали мы или бодрствовали, и вот мы догнали тебя!

– В Обитель Абсолюта? – пролепетал улан.

– Думаю, она отсюда недалеко, – сказал я.

– Тогда мне надлежит соблюдать сугубую бдительность.

– Уверен, вскоре сюда подоспеет один из твоих товарищей.

С этим я изловил своего дестрие и взгромоздился на его широкую спину.

– Но, г-г-господин, ты ведь не собираешься покинуть нас снова? Бевзеку довелось лицезреть твое искусство лишь дважды!

Я повернулся к Гефору, собираясь ответить, но тут среди деревьев по ту сторону дороги мелькнуло что-то белое, огромной величины. Немедля вспомнив, что пославший по нашу душу нотул вполне может располагать еще каким-нибудь оружием, я с силой ударил каблуками в бока вороного.

Дестрие, сорвавшись с места, помчался вперед. Около полулиги скакали мы по узкой полоске земли, отделявшей дорогу от реки. Наконец, догнав Иону, я пересек дорогу, чтобы предостеречь его, и рассказал об увиденном.

Слушая меня, Иона о чем-то раздумывал, а когда я закончил, сказал:

– Нет, мне подобные существа неизвестны, однако неизвестных мне привозных животных на свете наверняка немало.

– Но ведь такие звери не бродят на воле, будто отбившаяся от стада корова!

Вместо ответа Иона указал на землю в паре шагов впереди.

Среди деревьев вилась посыпанная щебнем дорожка не больше кубита в ширину. Дорожку с обеих сторон окаймляли цветы – такого множества диких цветов, выросших рядышком, сами собой, я в жизни еще не видывал. Вдобавок устилавшие ее камешки оказались столь одинаковой формы, столь ослепительно-белыми, что наверняка были доставлены сюда с каких-то неведомых далеких берегов.

Подъехав поближе и присмотревшись к ним, я спросил Иону, откуда здесь могла взяться такая дорожка и что все это может значить.

– По-моему, только одно – что мы уже в окрестностях Обители Абсолюта.

Внезапно это место вспомнилось мне во всех подробностях.

– Да, – подтвердил я. – Однажды мы с Жозефой и еще кое с кем устроили рыбалку и прибыли сюда. Переправились через реку возле того кривого дуба и…

Иона взглянул на меня, будто я не в своем уме, и мне на миг показалось, что так оно и есть. Да, ездить верхом на охоту мне доводилось нередко, но сейчас подо мною был вовсе не гунтер, а боевой дестрие. Руки мои, точно пауки, поднялись, потянулись к глазам с намерением вырвать их из глазниц… и вырвали бы, если бы оборванец, ехавший рядом, не хлестнул по ним ладонью – ладонью из чистой стали.

– Ты не шатлена Текла, – жестко сказал он. – Ты – Севериан, палаческий подмастерье, имевший несчастье влюбиться в нее. Взгляни сам!

С этими словами он поднял передо мною стальную ладонь, и в ней, отполированной до зеркального блеска, отразилось совершенно чужое лицо – изумленное, узкое, изрядно пугающее.

Спустя еще миг мне вспомнилась наша башня, плавные изгибы стен из гладкого темного металла…

– Я Севериан, – проговорил я.

– Вот именно. А шатлена Текла мертва.

– Иона…

– Да?

– Улан-то жив, ты сам видел. А к жизни его вернул Коготь. Я положил камень ему на лоб, но, может, хватило и того, что улан узрел его мертвыми глазами. Так ли, иначе, он сел. И снова начал дышать. И заговорил со мной, Иона!

– Значит, он был не мертв.

– Но ты же сам его видел, – повторил я.

– Я куда старше тебя. И куда старше, чем ты думаешь. И если множество странствий хоть чему-то меня научило, мертвые не оживают, а годы не идут вспять. Что было и прошло, того назад не воротишь.

Лицо Теклы перед моими глазами затрепетало, развеялось, унесенное темным ветром.

– Если б я только догадался воззвать к силе Когтя там, на этом «званом ужине» с…

– Улан почти задохнулся, но умереть не успел. Когда я освободил его ноздри и рот от нотул, он снова смог дышать и мало-помалу, со временем, пришел в чувство. Что же до твоей Теклы, никакая сила во всей вселенной к жизни ее не вернет. Долно быть, ее выкопали еще в то время, когда ты был заточен в Цитадели, и хранили в какой-нибудь ледяной пещере. А перед тем, как вынести к ужину, выпотрошили, будто куропатку, а мясо зажарили, – прорычал Иона, крепко стиснув мое плечо. – Севериан, не будь дураком!

В эту минуту мне хотелось лишь одного – умереть. Появись рядом нотула, я встретил бы ее с распростертыми объятиями. Однако вместо нотул впереди, на дорожке, появилась белая громадина вроде той, которую я видел невдалеке от реки. Стряхнув с плеча руку Ионы, я галопом поскакал к ней.