Книга Твари Господни, страница 7 – Макс Мах

— Здравствуйте, молодые люди, — голос у старика оказался чистый и звучный, напомнивший Герману звук валторны, слышанный им как-то еще в студенческие годы, но поразило другое — глаза Якова. Они были ясными и светлыми, почти прозрачными, и, казалось, светились на темном, похожем на кору старого дерева лице.

— Ой, извините, — сказала Лиса. — Здравствуйте, уважаемый… — она запнулась, не зная, как продолжить начатую фразу.

— Иаков, — подсказал старик.

— Здравствуйте, Яков, — поздоровался Кайданов.

— Иаков, — поправил его старик, подчеркнув голосом это непривычное «иа» в начале своего имени.

— Да, конечно, — смутился Кайданов. — Иаков.

— А вы кто такие? — старик без стеснения рассматривал Кайданова и Лису, но создавалось впечатление, что он все про них давно знает.

— Меня зовут Фарадей, — представился Кайданов.

— И вы носите шпагу, — кивнул старик. — А вы, молодой человек?

— Я Рапоза, — сказала Лиса. — И я девушка.

— И носите меч, — усмехнулся Иаков, а Кайданов удивленно оглянулся на Лису и обнаружил, что эту-то деталь он каким-то образом пропустил. Лиса действительно была опоясана мечом.

— Это что-то значит? — спросила она.

— Возможно, — неопределенно ответил старик. — Под «светлыми небесами» многие простые вещи оказываются многозначительными, и наоборот. Зачем вы пришли?

— Один человек, — Кайданов вдруг понял, как глупо звучит его объяснение, но делать было нечего, ведь так все на самом деле и обстояло. — Один человек сказал нам, что вы можете ответить на наши вопросы.

— Кто? — коротко спросил старик.

— Он сказал, что его зовут Никто.

— Пойдемте, — старик плавно взмахнул рукой, приглашая следовать за собой, и, повернувшись, медленно пошел обратно в плотный до вещественности сумрак собора.

Переглянувшись, Герман и Лиса быстро поднялись на паперть и вошли вслед за стариком под гулкие своды. На самом деле, здесь оказалось совсем не так темно, как казалось, глядя снаружи, но, тем не менее, им потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к полутьме. Они лишь смутно видели спину Иакова, уводившего их в глубину огромного зала, и лишь постепенно стали различать детали. К тому моменту, когда старик неожиданно остановился перед глухой каменной стеной, Кайданов уже увидел и вполне оценил роскошь внутреннего убранства собора. Он плохо разбирался во всех этих вещах, и поэтому не смог бы с уверенностью сказать, какой религии и какой эпохе принадлежал этот храм, но он был великолепен. Впрочем, додумать эту мысль он не успел.

— Сюда, — сказал старик и сделал такое движение рукой, как будто рисовал на стене прямоугольник. И в следующее мгновение Кайданов увидел в стене дверь, которой — он был в этом абсолютно уверен — еще секунду назад здесь не было.

Старик положил руку на бронзовую ручку и потянул на себя. С легким скрипом узкая и низкая дверь темного дерева отворилась, и Кайданов увидел за ней маленькую комнату с тремя креслами, расставленными друг против друга вокруг низкого восьмигранного столика.

— Входите, пожалуйста, — пригласил старик.

Кайданов оглянулся на Лису, пожал плечами и прошел мимо Иакова в комнату. За ним вошла Лиса, а за ней, закрывая за собой дверь, и старик.

— Садитесь, — он взмахнул рукой и в камине вспыхнул огонь, а в двух серебряных подсвечниках, стоявших на столике между кресел, загорелись свечи. — Прошу вас.

— Спасибо, — Лиса села первой, а после нее опустились в кресла и Кайданов со стариком.

— Итак?

— Что это за место? — спросил Кайданов.

— Это моя комната, — с усмешкой ответил Иаков, подчеркнув интонацией слово «моя». — Здесь мы можем говорить, не опасаясь, что нас подслушают. Впрочем, я думаю, вы хотели спросить не об этом, не так ли?

— Да, — вместо Кайданова сказала Лиса. — Фарадей имел в виду это место, этот город, все это, — сделала она охватывающий все вокруг жест.

— Не знаю, — покачал головой старик. — И никто не знает. Мы говорим «светлые небеса», но смысл этих слов лишь в том, что все мы видели другое небо, черное. Но там есть звезды, а здесь… Здесь нет солнца, молодые люди, но есть свет. Здесь никогда не бывает ночи, и сезонных изменений погоды здесь нет тоже. Тут, в городе, всегда тепло и светло, а в пустыне жарко, вот и все разнообразие. Город мы называем просто «Городом», а пустыню — «Пеклом».

— Но кто-то же должен был построить этот город! — возразила Лиса.

— Естественно, — согласился с ней старик. — Мы сами его и строим, милая девушка. Вот этот собор, например, создал я, а кофейню, в которой вы, наверняка, уже побывали, — Гург. Но, правда и то, что Город, как город, существовал всегда. Во всяком случае, даже самые старые его обитатели, пришли уже на готовое.

— Значит, — осторожно сказал Кайданов. — Раньше здесь кто-то уже жил?

— И да, и нет, — усмехнулся Иаков. — Да, потому что это самая правдоподобная версия, и за неимением других — кроме, быть может, божественного промысла — приходится довольствоваться ею. Но, с другой стороны, нет, потому что здесь нельзя жить, и никто в городе не живет. Сюда только приходят, чтобы рано или поздно из него уйти.

— Почему? — спросила Лиса.

— Возможно, — старик смотрел сейчас на нее серьезно и строго. — Возможно, потому что это иллюзорный мир, донна Рапоза.

— Ничего себе иллюзия! — удивленно воскликнул Кайданов, похлопав ладонью по старому лакированному дереву подлокотника.

— Если бы вы, молодой человек, смогли заглянуть в бредовые видения шизофреников, вы удивились бы материальности и, так сказать, «реальности» мира, в котором эти бедолаги существуют.

— Так мы что, по вашему, все с ума посходили? — в Кайданове закипало возмущение, он ожидал совсем другого разговора.

— Не думаю, — снова покачал головой Иаков. — Вероятно, это просто часть нашего Дара, я имею в виду, способность сюда приходить.

— Некто Никто сказал, что это магия, вы тоже так считаете? — Лиса вытянула перед собой руку и в ней неожиданно возник граненый стакан с чем-то, напоминающим вино. Она вздрогнула, сама, вероятно, испугавшись того, что сделала, но быстро взяла себя в руки и поднесла стакан к носу.

— Пахнет скипидаром, — удивленно сказала она.

— Всему на свете приходится учиться, — пожал плечами старик. — Этому тоже. Хотите, вина?

— Вина?

— Могу предложить еще водку, — усмехнулся Иаков. — Коньяк, но коньяк, честно говоря, выходит у меня средненький. Не наградил бог талантом. Впрочем, кофе и вино тоже так себе, а вот чай — вполне приличный. Хотите? Настоящий цейлонский!

— Давайте, — улыбнулась Лиса, осторожно поставив свой стакан на пол.

— Вам тоже? — повернулся к Кайданову Иаков.