Книга Кошка в сапожках и маркиз Людоед, страница 55 – Ната Лакомка

- Ну не злитесь, - сказала я миролюбиво. – Подумайте сами, где ещё собраться нам, бедным девицам? Не выгоните же вы нас на улицу. Музицировать на морозе – не самое большое удовольствие.

- Я поговорю с Лиленбруком, - сказал милорд мрачно. – В его доме тоже есть танцевальный зал, вы вполне сможете расположиться там.

- Эм… - замялась я, глядя на входную дверь. - Не самая удачная мысль.

- Почему? – удивился Огрест.

- Мне кажется, месье Савё будет не слишком рад, - уклончиво ответила я.

- С чего вы решили? Вы с ним даже не знакомы. Милейший старик…

- Знакома, - ответила я с самым невинным видом.

- Когда вы успели?.. – начал Огрест и осёкся.

- Вот как-то так успели, - продолжала я не менее невинно. – И как-то у нас не очень заладилось знакомство.

- Ушам своим не верю, - потрясённо произнёс маркграф. – Что вы ему сделали?

- Почему сразу – я? Имело место недоразумение. Сущие пустяки, но лучше бы нам музицировать в вашем замке.

Несколько секунд Огрест смотрел на меня, как будто прикидывал – как половчее придушить меня без лишних хлопот, но побеседовать на эту тему мы не успели, потому что появилась барышня Дайана Миттеран в сопровождении Ринальдины и Терезы.

Я не смогла отказать себе в удовольствии полюбоваться, глядя как Дайана сначала недоумённо, а потом настороженно рассматривает следы подтаявшего снега, оставленные гостями, а потом окликнула:

- Барышня Миттеран! Идите сразу сюда!

Дайана подняла голову, увидела меня и милорда Огреста, и на её лице появилась нежная улыбка.

- Вы встречаете меня? Как мило, - Дайана поднялась по лестнице, едва касаясь пальцами перил, а ногами – ступеней. – Добрый день, барышня Ботэ. Добрый день, милорд Огрест.

Маркграф пробормотал в ответ что-то непонятное, а я расцеловала Дайану и её сопровождающих в румяные от мороза щёчки и предложила пройти на третий этаж:

- Открыта дамская комната, так что раздеться будет удобнее там. Марлен будет очень рада вас видеть.

- И я тоже рада увидеть её, - защебетала соловьём Дай ана. – Такая милая девочка, она мне так нравится, и она такая музыкальная… Если милорд не против, я могла бы позаниматься с Марлен, научить её играть на лютне. Лютня более популярна, чем мандолина…

- Марлен уже играет на тамбурине, - перебила я её щебет. – Проходите, прошу.

- Надеюсь, сегодня милорд не откажется выпить чаю в нашей компании, - Дайана улыбалась так сладко, что вполне могла бы заменить патоку в рождественском пудинге. – В прошлый раз нам было одиноко без вас. Не дайте нам заскучать сегодня.

Огрест снова промычал что-то непонятное, и я ответила я за него:

- Конечно, месье маркиз будет счастлив почаёвничать с нами. Главное, чтобы ему не было скучно.

- О нет! – воскликнула Дайана. – Мы не позволим вам скучать, милорд. Лично я приложу все усилия, чтобы вас развлечь.

- Благодарю, - выдавил Огрест, наконец-то, что-то членораздельное.

- Будем вас ждать, - барышня Миттеран бросила на него нежный и многозначительный взгляд из-под ресниц.

- С нетерпением, - подхватила я, взяла под руку Ринальдину и начала подниматься по лестнице вместе с тремя барышнями, подталкивая их, чтобы шли быстрее, и сказала, обернувшись: - Месье Огрест, если ещё кто-то придёт, отправьте наверх, будьте любезны.

- Кто-то придёт? – тут же поинтересовалась Дайана. – Вы кого-то ждёте?

- Не знаю, - ответила я, беззаботно. – Возможно. Я ещё мало с кем знакома в этом городе.

Она не поняла, но насторожилась, как лисица во время облавы, когда услышала девичьи голоса и звон струн, и резко спросила:

- Что это?

- Гости, - я распахнула дверь зала, пропуская Дайану и её подруг. – Сейчас у нас будет настоящий оркестр. Это так мило, правда?

Судя по тому, как Дайана поджала губы, миленьким наш оркестр ей не показался. Но барышня Миттеран очень быстро взяла себя в руки, и уже через секунду улыбалась и раздавала поцелуи направо и налево. С особенным чувством она облобызала Марлен, довольно сдержанно похвалила тамбурин и начала расхваливать игру на лютне – мол, только на лютне играют настоящие аристократки.

Я быстро пресекла эту болтовню, предложив Дайане сначала снять шубу и шапку и отогреть пальцы.

- Всякий инструмент хорош по-своему, - сказала я, усаживая Марлен на стульчик посредине девичьего цветника. – И её величество, к примеру, больше любит мандолину, чем лютню.

- Ну кто же может поспорить со вкусом её величества, - промурлыкала Дайана, награждая меня холодным взглядом.

Наконец, собрались все, и только тут я поняла, что переусердствовала в своём рвении. Девицы горели желанием играть, и пришли даже те, кто не мог взять ни одной верной ноты.

Барышня Миттеран скромно помалкивала, но посматривала на меня со злорадством.

- Так дело не пойдёт, - решила я после десяти минут мучений. – Прошу прощения, но с подобным исполнением наш оркестр забросают снежками. Решено: нам нужен хор. Не обижайтесь, девушки, но сейчас я отберу, кто у нас будет петь, а кто – играть.

Я мигом разделила гостей на две группы – в первой остались те, кто мог выдавать узнаваемую мелодию, во вторую отправились все остальные. Получился оркестр из десяти музыкантов (Дайана, Ринальдина, Тереза вошли в их число) и хор на тридцать с лишним человек.

С музыкой пошло гораздо легче, а вот хор никак не желал петь слаженно. Я чуть не надорвала горло, но пение никогда не было моей сильной стороной, и мой слишком слабый голос тонул в безбрежном море какофонии.

Пытаясь объединить девиц, поющих кто во что горазд, я размахивала руками, наподобие ветряной мельницы, и орала мелодию во всю голову, когда девицы вдруг замолчали – да так дружно, что просто удивительно.

Музыканты тоже перестали играть, и я великолепно и в одиночестве прокричала пару тактов, прежде чем обнаружила, что все смотрят куда-то за мою спину.

Оглянувшись, я обнаружила милорда Огреста. Он только что вошёл и наблюдал за нами с непроницаемым лицом.

- Что случилось? – спросила я у него.

- Это я у вас хотел спросить, - галантно ответил он.

- Мы репетируем, - напомнила я ему.

- Ни за что бы не поверил, - сказал он всё с тем же непроницаемым выражением лица. – Но, может быть, вы прервётесь? В столовой всех ждут чай и сладости.

- Отлично! – подхватила я, украдкой вытирая вспотевший лоб. – Сейчас нам очень кстати чашечка горячего чая. Прошу вас, барышни! А на репетицию соберёмся во вторник, в это же время. Прошу не опаздывать.

Музыкальные инструменты были отправлены в чехлы, и начался исход барышень из зала. Они опять потекли мимо маркграфа ручейком, улыбаясь, кокетливо трепеща ресницами, краснея и бледнея, благодаря за гостеприимство и всё такое ля-ля-ля.