Онлайн книга «Сад костей»
Переступив порог, он тут же увидел знакомые лица. Венделл и Эдвард сидели на одной из передних скамей, Норрис начал было пробираться к ним, однако кто-то коснулся его плеча, и в следующую секунду юноша был атакован сестрами Уэлливер. — О, мы очень надеялись, что вы придете! — воскликнула Китти. — Не хотите ли сесть с нами? — Да, пожалуйста! — подхватила Гвендолин. — Мы всегда сидим наверху. Туда Норрис и отправился, вынужденный подчиняться женским прихотям. В результате он оказался на балконе между юбками — Китти слева и Гвендолин справа. Вскоре Норрис понял, почему сестры предпочитали это уединенное место на балконе: здесь они могли сплетничать прямо во время проповеди преподобного Чаннинга — слушать ее они и не собирались. — Смотри, это же Элизабет Пибоди! Сегодня у нее чтото суровый вид, — заметила Китти. — И какое отвратительное платье. Совсем ей не к лицу. — Судя по всему, преподобный Чаннинг уже устал от ее общества, — прошептала в ответ Гвендолин. Китти ткнула локтем руку Норриса. — Вы ведь слышали об этом, верно? О мисс Пибоди и его преподобии? Они близки. — И лукаво подчеркнула: — Очень близки. Норрис с балкона оглядел роковую женщину, виновницу скандала, и увидел скромно одетую особу в некрасивом пенсне, ее лицо выражало сосредоточенное внимание. — А вон Рейчел. Я не знала, что она вернулась из Саванны, — продолжала Китти. — Где? — Сидит рядом с Чарлзом Лакауэйем. Ты ведь не думаешь, что они… — Даже не представляю. Тебе не кажется, что Чарлз сегодня выглядит как-то странно. У него такой нездоровый вид. Китти склонилась к перилам. — Вчера вечером он уверял, будто его лихорадит. Возможно, он все-таки сказал правду. — А может, он просто с трудом переносит Рейчел, — захихикала Гвендолин. Норрис попытался сосредоточить внимание на проповеди преподобного Чаннинга, но постоянно болтавшие девицы не давали ему слушать. Накануне вечером веселье придавало им очарование, сегодня же Норриса раздражало их пустословие: кто с кем сидит, какая девица глупая, а какая — ученая. Внезапно он вспомнил об одетой в лохмотья, обессиленной Розе Коннелли, которая, свернувшись клубком, лежала на полу, и подумал, как безжалостно могли бы отозваться о ней эти девицы. Стала бы Роза попусту тратить слова, обсуждая чужое платье или интрижку священника? Нет, у нее были другие, будничные хлопоты: как прокормиться, где спрятаться от бури — почти животные заботы. И тем не менее сестры Уэлливер считали себя более достойными только потому, что у них были красивые наряды и уйма свободного времени — они запросто могли скоротать воскресное утро на балконе в церкви. Опершись на перила, Норрис понадеялся, что сосредоточенное выражение его лица послужит сигналом для Китти и Гвендолин и те прекратят болтать, однако девицы продолжали беседовать через его голову. — Откуда Лидия взяла эту ужасную шляпку?… — Видишь, как Дикки Лоренс смотрит на нее?… — Сегодня она сказала мне забавную вещь!.. — А почему все-таки брат Дикки примчался домой из Нью-Йорка?… — Это все из-за юной леди… Господи Боже мой, есть ли хоть один скандал, о котором не знают эти девицы? Или тайный взгляд, который они не перехватили? Что они сказали бы, если б узнали, что Роза Коннелли ночевала в его комнате? Когда преподобный Чаннинг наконец завершил проповедь, Норрис хотел немедленно ускользнуть от сестер, но они упрямо продолжали сидеть, даже когда паства потянулась к выходу. — О, еще рано уходить! — воскликнула Китти, удерживая пытавшегося подняться юношу. — Отсюда все гораздо лучше видно. — Что видно? — раздраженно спросил Норрис. — Рейчел почти повисла на Чарлзе. — Она с июня его добивается. Помнишь пикник в Вестоне? В поместье его дядюшки? Чарли пришлось сбежать в сад, чтобы спрятаться от нее. — Почему они сидят? Обычно Чарли пытается тут же исчезнуть. — А может, Гвен, он вовсе и не собирается сбегать. Может, она и вправду уже заполучила его. Как думаешь, вдруг он именно поэтому и не приезжал к нам в марте? Потому что она уже запустила в него когти! — О! Они встают. Смотри, как она обхватила рукой… — Китти запнулась. — Что это с ним, скажите на милость? Двинувшись по проходу нетвердым шагом, Чарлз споткнулся о край скамьи. Немного покачнулся. Казалось, ноги перестали слушаться его, и он медленно осел на пол. Сестры Уэлливер, одновременно охнув, вскочили со своих мест. Внизу начался хаос — толпа прихожан обступила упавшего Чарлза Лакауэя. — Пропустите меня! — крикнул Венделл. Театрально всхлипнув, Китти прикрыла рот рукой: — Надеюсь, с ним ничего серьезного. Когда Норрис, быстро спустившись вниз, пробрался через толпу, Венделл и Эдвард уже сидели возле Чарлза. — Все хорошо, — бормотал Лакауэй. — Правда, все хорошо. — Ты плохо выглядишь, Чарли, — возразил Венделл. — Мы послали за твоим дядюшкой. — Не стоило говорить ему об этом. — Ты белый, как полотно. Лежи спокойно. — О Господи, — застонал Чарлз, — я ничем не смогу загладить это. Вдруг Норрис обратил внимание на бинт, которым была обмотана левая рука Чарлза. Выглядывавшие из-под повязки кончики пальцев покраснели и опухли. Опустившись на колени, он потянул за бинт. Чарлз завопил, пытаясь отдернуть руку. — Не трогай ее! — взмолился он. — Чарли, — спокойно отозвался Норрис, — я должен взглянуть. Ты ведь знаешь, что должен. Юноша медленно снял повязку. Увидев под ней почерневшую плоть, Норрис в ужасе вскочил на ноги. — Чарли, нужно немедленно отвезти тебя домой! — воскликнул он. — Твой дядюшка наверняка знает, что делать. — С тех пор как он порезался на анатомическом показе, прошло уже несколько дней, — заметил Венделл. — Он видел, что ему становится хуже. Почему, черт возьми, он никому ничего не сказал? Хотя бы своему дядюшке! — И тем самым признался бы, насколько он неуклюж и несведущ? — отозвался Эдвард. — Он никогда в жизни не хотел изучать медицину. Бедняжка Чарли был бы абсолютно счастлив, если бы мог просто жить здесь и сочинять стихи. — Стоя у окна гостиной в доме доктора Гренвилла, Венделл наблюдал, как мимо проезжает экипаж, запряженный четверкой лошадей. Накануне вечером в этом доме звучали смех и музыка, теперь же царила зловещая тишина, если не считать доносившихся сверху шагов и треска огня в камине. — У него нет ни малейшей склонности к медицине, и мы все об этом знаем. Кто бы мог подумать, что его дядюшка не станет с этим мириться. |