Книга Пыль дорог, страница 46 – Кирилл Шарапов

— Ваше сиятельство, — с неприязнью заявил безымянный командир местных дружинников, — вы тратите время, помер, и живоглот с ним, палачу работы меньше.

Константин внимательно оглядел камеру, ничего, вообще ничего, что могло бы указать на то, что тут произошло.

— Как он повесился?

— У него в поясе штанов был хитро упрятан шнурок, — раздраженно пояснил дружинник. — Смастерил петельку и забрался под топчан, там привязал ее и повис вниз головой.

Воронцов сдернул мешок и посмотрел на труп. Странгуляционная борозда на шее была одна. Нет признаков того, что сначала его задушили, а потом подвесили под койкой. Неужели сам? Но почему Константин в это не верит? Что ему до смерти человека, который пытался его убить? Почему разобраться кажется таким важным?

— Как вас зовут?

Дружинник вздрогнул.

— Лавр Зубров, — спустя долгое молчание и как-то неуверенно представился командир дружинников.

— Сударь, позовите сюда того, кто стоял на часах.

Зубров бросил на Воронцова злой взгляд, и уже собирался возмутиться, но Фед предупреждающе поднял руку, и тот вышел в коридор.

— Ваше сиятельство… — начал ведун.

Но Константин покачал головой и принялся осматривать тело. Борозда его больше не интересовала. Чтобы повесить человека и выдать это за самоубийство его нужно оглушить или привести в пассивное состояние. Черт, а ведь здесь не обязательно лупить по башке, тут есть магия, вернее веды.

— Фед, вы можете сказать, оказывалось ли на Дрына воздействие ведами в течение последних часов?

— Я проверил это первым делом, — в его словах проскользнула насмешка. — Мы знаем, что делать, когда у нас появляется подобный труп.

— Так, веда отпадает, значит, что? — мысленно крутил в голове Воронцов. — Думай, башка, шапку куплю. Если не били и магией не лупили, значит что, кололи? Точно.

Воронцов быстро повернул голову покойника сначала направо, потом налево. Шея чистая, если только под бороздой от шнура. Неужели он ошибся, и это действительно самоубийство?

— А что было перед тем, как его отвели в камеру?

— Лексей устал, — пояснил Фед. — Веды, которые он использует, требуют много сил, пришлось прерваться. Мы собирались закончить допрос утром.

Вот оно. Константин на всякий случай заглянул за уши, ища следы инъекций, покопался в волосах, посмотрел ногти, никаких следов борьбы. Вот только лицо у Дрына было, как у человека, умершего в борьбе.

— Он не убивал себя, — наконец произнес Воронцов.

— Но мы не нашли никаких следов, — возразил ведун. В его голосе проступило раздражение, как и у Лавра.

— И не найдете, поскольку он сам повесился.

— Ваше сиятельство, да что же вы мне голову морочите? — возмутился Фед.

— Я вам ничего не морочу. Ему приказали себя убить, и он не смог сопротивляться, но пытался. Посмотрите на его лицо, это лицо человека, который борется, и в данном случае не с петлей или убийцей, он боролся с собой.

Ведун, который уже собирался возразить и даже рот открыл, резко замер, потом уставился на Дрына.

— Как же я раньше не догадался…, - растерянно произнес он, затем сложил пальцы в фигуру, очень сложную, надо сказать

Не слишком яркий зеленый свет окутал руку, ведун подошел ближе и коснулся головы покойника. Так он стоял минут пять. Явился Лавр с тем самым детиной, что приносил стул для Воронцова. Мешать ведуну они не стали и замерли на пороге. Константин же на всякий случай приложил палец к губам, прося сохранять тишину. Так продолжалось минут десять. Воронцов даже почти бесшумно вышел в коридор, чтобы выкурить папиросу. Ведун появился спустя пару минут.

— Вы были правы, боярин, а мы нет. Да, ему действительно приказали, вот только кто?

— Он знает, — указал Константин на здоровяка, пытаясь вспомнить имя.

— Антип уже ответил Лексею, — вступился за своего человека Лавр. — Дрын ни с кем не общался.

— Лавр, вы крайне наивны, — улыбнулся одними губами Воронцов. — Мы с Федом уже выяснили, как был убит Дрын, и то, что он был убит вне каких-либо сомнений. Антип, кто подходил к тебе, пока ты охранял пленника, кто заговаривал с тобой, и говорил ли он что-то странное?

Здоровяк задумался.

— Лавр подходил, велел следить за убивцем. Посыльный был от старосты, он мимо пробегал, искал кого-то, на ногу мне наступил со всей дури, да еще наорал на меня, обозвал синезубым краком, понятия не имею, кто это. Все, больше никого не было. Я в окошко заглянул, а Дрын под койкой висит.

— Вот и ответ, Фед. Нет никакого синезубого крака, банальная кодовая фраза, которую знал только один человек. Такое не услышишь случайно на торге.

— Староста? — озадачился Лавр.

— Ну а кто еще, ему дела нет до Братины, а вот Дрын давно у него заказы исполняет, и когда бы Лексей добрался до основных тайн, всплыли бы и грязные делишки вашего управителя. Только одно неясно, как он узнал кодовую фразу? Ну, да это не моя забота. Все, милейшие, время позднее, а день у меня был сложный. Я отправляюсь спать. Что делать с полученной информацией, решайте сами. А теперь разрешите откланяться.

— Не смею задерживать, Ваше сиятельство, — с уважением произнес Фед. — Спасибо вам, дальше мы сами.

Константин кивнул и покинул управу.

— Отличная работа, детектив, — похвалила его Юлия, которая не забыла его рассказа. — Думаю, если боярина из тебя не выйдет, гарантировано получишь место сыскаря в любой управе. Не пропадешь.

— А на хрена мне? — удивился Воронцов. — Ты забыла, что я трофейщик, я на тварях смогу зарабатывать столько, сколько местным владетелям и не снилось.

— Ошибаешься, — заявила Юлия с максимум превосходства, — снилось, некоторые бояре очень богаты. А трофейщики долго не живут, особенно вольные.

— Ладно, — сдался Константин, — о заработках, в случае провала моего аристократического существования, поговорим как-нибудь в другой раз, пошли спать.

До постоялого двора он добрался без каких-либо проблем. Там все уже спали, кроме привратника, которого Викул оставил специально дождаться возвращения именитого постояльца.

Умывшись, Воронцов быстро разделся, бросил взгляд на плотную холщовую сумку, в которой лежали трофеи из Беловодья, потом махнул рукой, завтра посмотрит, что стащил. Забравшись под тонкое одеяло, он прикрыл глаза и почти мгновенно вырубился.

Проснулся он от осторожного стука в дверь. Глянув в окно, увидел, что солнце уже высоко, решил, что можно и встать, чувствовал он себя прекрасным и отдохнувшим.

— Кто там? — грозно крикнул он, садясь на кровати. — Если разбудили по пустячному предлогу, рассержусь.

— Ваше сиятельство, — раздался из-за двери робкий мальчишечий голосок, — казнь скоро, вас ведущий Фед просил в управу. Суд через час, нужны ваши показания.