Книга Химера, страница 14 – Тесс Герритсен

Он направился к третьему ряду пультов управления и остановился рядом с руководителем полетов Рэнди Карпентером, которому в тот момент было не до разговоров. В программе полетов шаттлов Карпентер был верховным жрецом. В нем было сто двадцать пять килограммов, и, присутствуя в зале, Рэнди производил сильное впечатление: живот, нависающий над ремнем, широко расставленные ноги — капитан корабля на мостике, и только. Здесь Карпентер был главным. «Я живой пример того, — любил говорить он, — как далеко может продвинуться в этой жизни толстяк-очкарик». В отличие от легендарного руководителя полетов Джина Кранца, чья фраза: «Ошибка — это не вариант» — сделала его любимцем средств массовой информации, Карпентер был известен только в стенах НАСА. Из-за отсутствия фотогеничности его почти никогда не снимали, вне зависимости от события.

Вслушиваясь в переговоры по каналу связи, Джек быстро понял, в чем состоит сложность ситуации, с которой работал Карпентер. С такой же проблемой столкнулся Джек и на своей комплексной тренировке два года назад, когда еще был в отряде астронавтов, готовясь к полету 145. Экипаж корабля сообщил о резком падении давления в кабине. Времени на то, чтобы найти причину, не хватало; нужно было начинать аварийный сход с орбиты.

Оператор службы динамики полета, который сидел в первом ряду пультов, известном как «окоп», быстро выстраивал траектории полета, чтобы определить лучшее место посадки. Для наземных служб это не игра — все слишком хорошо понимали: если бы ситуация была настоящей, на карту были бы поставлены жизни семи человек.

— Давление в кабине упало до семисот тридцати пяти миллиметров, — сообщили из Контроля среды.

— Авиабаза Эдвардс, — объявил оператор динамики полета. — Посадка ориентировочно в тринадцать ноль-ноль.

— При этой скорости давление в кабине упадет до трехсот семидесяти миллиметров, — сообщил оператор контроля среды. — Советую надеть шлемы уже сейчас, до входа в атмосферу.

Оператор связи передал рекомендацию «Атлантису».

— Вас понял, — ответил командир Вэнс. — Шлемы надеты. Включаем двигатели для схода с орбиты.

Сам того не желая, Джек поддался общему настроению. Пока шли секунды, он неотрывно смотрел на главный экран зала — там на карте мира был отмечен путь корабля. Он знал, что все эти сложные ситуации специально разрабатывались неутомимой командой имитации полетов, но это зловеще-серьезное упражнение подействовало и на него. Джек не ощущал напряжения собственных мышц, он лишь внимательно следил за сменой мелькавших на экране данных.

Давление в кабине упало до трехсот семидесяти миллиметров.

«Атлантис» вошел в верхние слои атмосферы. Связь прекратилась, начались двенадцать долгих минут тишины, когда от трения о воздух вокруг орбитальной ступени образуется облако ионизированного газа, препятствующее коммуникациям.

— «Атлантис», прием, — произнес Капком.

Неожиданно по каналу связи прорвался голос командира Вэнса:

— Хьюстон, слышим вас хорошо.

Посадка, состоявшаяся мгновение спустя, прошла идеально. Игра окончена.

В ЦУПе раздались аплодисменты.

— Молодцы ребята! Справились отлично! — похвалил руководитель полета Карпентер. — Разбор в пятнадцать ноль-ноль. А сейчас давайте прервемся на обед. — Ухмыльнувшись, он стащил наушники и наконец посмотрел на Джека. — Привет, сто лет тебя не видел.

— Изображаю из себя врача перед гражданскими.

— Погнался за большими деньгами, а?

Джек рассмеялся.

— Ага, прямо не знаю, куда их девать. Может, подскажешь? — Джек оглядел операторов, сидевших за пультами в расслабленных позах, с газировкой и принесенной из дома едой. — Тренировка прошла нормально?

— Я доволен. Мы все преодолели.

— А экипаж шаттла?

— Они готовы. — Карпентер понимающе взглянул на него. — И Эмма тоже. Она в своей стихии, так что, Джек, не нервируй ее. Сейчас ей нужно собраться.

Это был не просто дружеский совет. А предупреждение: «Держи все личные дела при себе. Не порти боевой дух экипажу».

Джек чувствовал себя несколько подавленным и виноватым, ожидая Эмму в удушающей жаре у Пятого корпуса, где находились тренажеры. Она вышла вместе с остальными членами экипажа. Похоже, кто-то только что рассказал анекдот, потому что все смеялись. Затем Эмма увидела Джека, и улыбка исчезла с ее губ.

— Я не знала, что ты приедешь, — сказала она.

Он пожал плечами и робко ответил:

— Я тоже.

— Разбор полета через десять минут, — предупредил Вэнс.

— Я приду, — пообещала она. — Не ждите меня, идите. — Эмма подождала, пока экипаж уйдет, и снова обернулась к Джеку. — Мне и в самом деле нужно их догнать. Послушай, я понимаю, этот старт все усложняет. Если ты приехал из-за документов о разводе — обещаю: я все подпишу, как только вернусь.

— Я приехал не из-за документов.

— Есть какая-то другая причина?

Он помолчал.

— Да. Хамфри. Кто его ветеринар? Это на случай, если он проглотит комок шерсти или еще что-нибудь.

Эмма ошеломленно посмотрела на него.

— Тот же, что и всегда. Доктор Голдсмит.

— Ах да.

Некоторое время они молча стояли под палящими лучами солнца. По спине Джека стекал пот. Эмма вдруг показалась ему такой маленькой и хрупкой. И тем не менее эта женщина прыгала с парашютом. Она могла обскакать его на лошади, могла бесконечно кружиться в танце. Его красивая бесстрашная жена…

Эмма обернулась, взглянув на Тридцатый корпус, где ее ждал экипаж.

— Мне нужно идти, Джек.

— Когда ты отправляешься на мыс Канаверал?

— В шесть утра.

— Вся твоя родня будет на запуске?

— Конечно. — Она помолчала. — Ты ведь не приедешь? Верно?

Катастрофа «Челленджера» была еще свежа в его памяти: ужасный столб дыма, перечеркивающий голубое небо.

«Я не смогу смотреть на это, — подумал он. — Я только и буду представлять себе худшее».

Он покачал головой.

Эмма ответила на это холодным кивком и взглядом, который говорил: «Мне трудно быть такой же невозмутимой, как ты». Она уже собралась уходить.

— Эмма! — Он вытянул руку вперед и, мягко потянув жену к себе, заставил ее обернуться. — Я буду скучать по тебе.

Она вздохнула.

— Конечно, Джек.

— Честно.

— Ты не звонишь мне неделями. А теперь говоришь, что будешь скучать. — Она рассмеялась.

Горечь в голосе Эммы причиняла ему боль. Больно было и оттого, что она говорила правду. Последние месяцы Джек действительно избегал ее. Ему было тяжело находиться рядом, потому что на фоне успеха Эммы он еще острее чувствовал себя неудачником.