Книга Химера, страница 30 – Тесс Герритсен

— Есть какие-либо изменения в рекомендациях? — спросил врачей заместитель директора НКТС. — Вы по-прежнему полагаете, что Хираи может подождать до эвакуации на шаттле?

— Да, мы считаем, что эвакуация на шаттле — самый безопасный вариант, — ответил Тодд Катлер. — В этом отношении наши рекомендации остаются неизменными. МКС прекрасно укомплектована медицинским оборудованием, там есть все необходимые препараты и оборудование для поддержания сердечной деятельности и дыхания.

— Значит, вы полагаете, у него сердечный приступ?

Тодд посмотрел на своих коллег.

— Откровенно говоря, — признался он, — мы не до конца в этом уверены. Кое-что действительно указывает на инфаркт миокарда — сердечный приступ, иными словами. Главным образом это высокий уровень кардиоферментов в его крови.

— Тогда почему вы не уверены?

— ЭКГ показывает лишь неспецифические изменения — несколько инверсий Т-волн. Это нетипично для инфаркта миокарда. К тому же Хираи прошел тщательное обследование на предмет сердечно-сосудистых заболеваний еще до участия в программе. Факторов риска не наблюдалось. Откровенно говоря, мы не знаем, что происходит. Но допускаем, что у него сердечный приступ, поэтому эвакуация на шаттле — лучший вариант. Это более мягкий спуск в атмосфере и контролируемая посадка. Пациент не испытает такого стресса, как на КАС. На МКС смогут справиться с аритмией, если таковая разовьется.

Джек оторвал взгляд от отчета о лабораторных исследованиях.

— Без необходимого оборудования на станции нельзя фракционировать креатинкиназу. И как же тогда убедиться, что источник этих ферментов — сердце?

Все посмотрели на него.

— Что ты имеешь в виду под словом «фракционировать»? — поинтересовался Вуди Эллис.

— Креатинкиназа — фермент, помогающий клеткам мышц расходовать накопленную энергию. Когда клетки сердца повреждаются, скажем, во время сердечного приступа, уровень креатинкиназы в крови поднимается. Вот почему мы полагаем, что это сердечный приступ. А если это не сердце?

— А что еще?

— Повреждение каких-нибудь других мышц. Травма, например, или судороги. Воспаление. В действительности даже простая внутримышечная инъекция может вызвать подъем креатинкиназы. Нужно фракционировать креатинкиназу, чтобы узнать, действительно ли причина в сердечной мышце. На станции это исследование провести нельзя.

— Значит, возможно, у него не сердечный приступ.

— Верно. И здесь возникает еще одна странность. После острого мышечного поражения уровень креатинкиназы должен был вернуться к норме. Но посмотрите на результаты анализов. — Джек указал на страницы с отчетом и зачитал цифры. — За последние двадцать четыре часа уровень постоянно повышался. Это означает длительное поражение.

— Это лишь часть загадки, — добавил Тодд. — Отклонения от нормы наблюдаются по всем анализам, и характер их определить невозможно. Ферменты печени, отклонения в работе почек, реакция оседания эритроцитов, количество лейкоцитов. Некоторые результаты показывают повышение уровня, другие — понижение. Словно болезнь по очереди атакует различные группы органов.

Джек взглянул на коллегу.

— Атакует?

— Это просто фигура речи, Джек. Я не знаю, с каким процессом мы имеем дело. Знаю только, что в лабораторных исследованиях нет ошибки. Мы установили наблюдение за остальными членами экипажа, у них все в норме.

— Но его состояние — повод для эвакуации?

Вопрос был задан руководителем полетных операций шаттла. Он был не в восторге от подобной перспективы. Первоначально задача «Дискавери» заключалась в нахождении и починке секретного спутника-шпиона «Козерог». А теперь полет придется посвятить сложной ситуации на МКС.

— Вашингтону не слишком нравится отсрочка в ремонте спутника. Вы отбираете у них запуск, чтобы «Дискавери» сыграл роль летающей «скорой помощи». Это действительно необходимо? Разве Хираи нельзя вылечить на станции?

— Мы не можем ничего предсказать. Мы не знаем, что с ним, — ответил Тодд.

— Господи Боже, на станции же есть врач. Разве она не в состоянии оценить ситуацию?

Джек напрягся. Это был наезд на Эмму.

— Она не рентгеновская установка, — возразил он.

— У нее есть практически все что нужно. Как вы называли станцию, доктор Катлер? «Хорошо оснащенное медицинское учреждение»?

— Астронавта Хираи нужно вернуть на Землю, и как можно скорее, — вмешался Тодд. — Это наша позиция. Если вы подвергаете сомнению оценки врачей, ваше право. Со своей стороны скажу, что я никогда не сомневался в суждениях операторов инженерной системы или системы ракетных двигателей.

Это заявление тут же прекратило споры.

— Еще есть какие-нибудь соображения? — спросил заместитель директора НКТС.

— Погода, — отозвался метеоролог НАСА. — Стоит упомянуть о том, что к западу от Гваделупы формируется шторм, который очень медленно движется на запад. Это не затронет старт. Но в зависимости от пути могут возникнуть проблемы в Кеннеди на следующей неделе.

— Спасибо за внимание. — Заместитель директора оглядел комнату: вопросов больше не было. — Значит, запуск остается в силе, в пять утра по центральному дневному времени. Увидимся на запуске.

ПУНТА-АРЕНА, МЕКСИКА

Калифорнийский залив блестел в сумерках, как расплющенное серебро. Сидя за столиком уличного кафе «Три девы», Хелен Кёниг смотрела на рыболовецкие лодки, направляющиеся в Пунта-Колорада. Это время дня она любила больше всего: прохлада вечернего бриза на ее загорелой коже, мышцы приятно утомлены полуденным плаванием. Официант принес ей «Маргариту» и поставил на стол.

— Gracias, senor, [19] — пробормотала она.

На мгновение они встретились взглядами. Она увидела спокойного горделивого мужчину с усталыми глазами и посеребренными сединой волосами, и ей почему-то стало неуютно.

«Это все наша вина янки», — подумала она, наблюдая, как мужчина удаляется в бар. Подобное чувство она испытывала всякий раз, когда приезжала на полуостров Баха. Потягивая «Маргариту», она любовалась морем под завывания ансамбля мариачи где-то на пляже.

Этот прекрасный день она почти целиком провела в море. Утром погружалась с аквалангом, днем поныряла на мелководье. А перед ужином Хелен просто поплавала в позолоченных закатом водах. Море — ее утешение, ее святилище. Так было всегда. В отличие от мужской любви море было постоянным и никогда не разочаровывало. Оно всегда готово принять ее, утешить, и в сложные моменты жизни она бросалась в его распростертые объятия.

Потому Хелен и приехала на полуостров Баха. Чтобы поплавать в теплой воде и побыть в одиночестве, чтобы никто не дергал ее. Даже Палмер Габриэль.