Онлайн книга «У врат преисподней ветрено… [= Ветра Лимбо ]»
|
– Что все это значит, Джаннэр? Что происходит с миром? – Я не с вами? – Джаннэр с любопытством всмотрелся в Алана. – Как и никто другой, я думаю. Уверен, что эти беспорядки – не просто результат речей Огненного Шута в его пещере. Не сомневаюсь, они назревали давным-давно. Чем же люди настолько недовольны, что вот так вдруг взрываются? Чего они хотят? Чего им недостает? Вы, может быть, так же, как и я, знаете, что в прошлом на массовых демонстрациях многим было все равно, какими плакатами размахивать и какие лозунги скандировать, была лишь некая всеобщая нужда выкрикивать что-то для собственного удовольствия, нечто присущее человеку, как бы ни был его мир полон счастья и удобств. А что на этот раз? – Думаю, я знаю, что вы имеете в виду, – Джаннэр предложил Алану марихуаны, но тот отказался. – То, что сейчас происходит внизу, Огненный Шут, нетерпение освоить планеты земного типа, жаркие споры в Солнечном доме, личная неудовлетворенность, «Время перемен» в заголовках новостей и лазервида. Все это грозит вывести общество из его заботливо поддерживавшегося равновесия. Вы хотите сказать, что некая, – Джаннэр подыскал слово, – сила овладела родом людским, что мы должны что-то делать, каким-то образом изменить нашу цель? – Мне кажется, это более или менее то, что я имею в виду. Мне самому трудно передать это словами. – Что ж, возможно, это имеет в виду и Огненный Шут, когда говорит, что мы поворачиваемся спиной к естественной жизни. Со всеми нашими материальными благами нам, возможно, следует посмотреть внутрь себя, вместо того, чтобы смотреть вовне, на новые колонизуемые планеты. Ну, и что же нам со всем этим делать, господин Пауйс? – Хотел бы я знать. – Я тоже, – Джаннэр выдохнул сладковатый дымок и облокотился на перила. – По-моему, вы понимаете, чего добивается Огненный Шут. Вы должны верить, что он невиновен в возникновении этих беспорядков. Вы не можете сказать это моему деду? Теперь Джаннэр заговорил по-другому. – Я не сказал, что Огненный Шут невиновен, господин Пауйс. Я согласен с вашим дедом. Он опасен! – Джаннэр говорил почти с той же яростью, как до того Саймон Пауйс. Алан вздохнул. – Уф-ф… Ладно. Доброй ночи, Джаннэр. – И вам, господин Пауйс. Забравшись в автоматическое такси и дав ему команду, Алан успел увидеть, что негр не сводит с луны печального взгляда, как собака, готовая залаять. Алану казалось, что мир вдруг заболел. Все люди выглядели одинаково больными. «Сегодня-то было уже довольно худо. А что же будет завтра?» – гадал он. На следующее утро он завтракал поздно, ожидая, что Карсон вызовет его, если он понадобится начальнику в конторе. И лазервид, и газеты заполнили отчеты о вчерашних беспорядках. Нападали не только на городской Совет, но и на другие здания, и, в отличие от основной демонстрации, поступали совсем уж по-хулигански, громя витрины в торговых галереях, ломая светильники и так далее. Был причинен значительный ущерб и произведены аресты, но пресса по этому поводу не возмущалась. Взамен она дала себе волю по иному поводу: ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ГОРОДСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ ХВАТАЕТ КАНДИДАТА В ПРЕЗИДЕНТЫ! Алан Пауйс нападает на сторонников Огненного Шута! Фото запечатлело его, вырывающего транспарант из рук Хэлен. В статье его преподносили как ярого представителя администрации, а Хэлен – как героиню дня, пошедшую в гуще людей, чтобы восторжествовать или пасть с ними вместе. «Наверно, она лучше, чем он тогда подумал, играла в свою игру», – решил Алан. По лазервидению сквозь гул толпы слышался голос комментатора: "Вчера вечером очаровательная мисс Хэлен Картис, кандидат в президенты, повела группу мирных демонстрантов к зданию городского Совета на Вершине. Они направлялись туда, чтобы выразить возмущение допущенным Советом злоупотреблением властью, выразившемся, как теперь знает каждый, в намерении тайно закрыть десять самых нижних уровней Швейцария-Сити. Мисс Картис и ее сторонники увидели в этом продуманное намерение положить конец свободе слова, попытку заставить замолчать популярную личность, известную как Огненный Шут, чьи невинные речи давали стольким людям так много успокоения и радости. Мирную демонстрацию грубо разогнали многочисленные полицейские, вклинившиеся в толпу и приступившие к беспорядочным арестам, едва люди начали выражать свой протест. Неудивительно, что некоторые из менее уравновешенных демонстрантов оказывали сопротивление." Мелькнуло изображение демонстранта, бьющего в спину одного из полицейских. "Надежные свидетели удостоверяют, что полиция одинаково грубо обращалась и с мужчинами, и с женщинами. В авангарде фараонов оказался Алан Пауйс, внук соперника мисс Картис на предстоящих президентских выборах и заместитель главы городской администрации, уже приступивший к закрытию нижних уровней." Тут показали Алана, схватившегося с Хэлен. «Но даже господин Пауйс не смог заставить собравшихся отказаться от их требований!» Теперь показали, как он уходит. Алан и не подозревал, что объективы все время следили за ним. «И он вернулся доложить о своей неудаче деду, Саймону Пауйсу.» Камера запечатлела, как он входит в дедов дом. Потом снова дали панораму беспорядков, и комментарий продолжался в том же духе. Его ужаснула эта ложь, и его беспомощность перед лицом этой лжи. Что он мог сделать? Все отрицать? Вопреки предвзятому общественному мнению? "Очевидно, кому-то в высших эшелонах власти, – говорил комментатор, – не нравится Огненный Шут. Возможно, потому, что он привнес немного жизни в наше серое существование. Эта программа отрицает тоталитарные методы городского Совета и заявляет тем людям, что будет противостоять всем их дальнейшим посягательствам на наши свободы!" Изображение потускнело, а затем начался новый сюжет: корреспондент лазервидения беседовал с каким-то угрюмым гражданином. Корреспондент: «Это господин Лэйджос, едва избежавший несправедливого ареста во время вчерашней демонстрации. Господин Лэйджос, расскажите зрителям, что с вами случилось.» Лэйджос: «Я подвергся зверскому нападению двоих полицейских.» Лэйджос стоял, бессмысленно уставясь в объектив, и репортеру приходилось его подгонять. Корреспондент: «Вы получили увечья, господин Лэйджос?» Лэйджос: «Я получил незначительные увечья, и, если бы меня вовремя не выручили, то серьезно пострадали бы моя голова и туловище.» На голове Лэйджоса странным образом не замечалось никаких следов увечий. Корреспондент: «Полиция как-то объяснила вам причину своего нападения?» Лэйджос: «Нет. Я мирно выражал свои требования, когда на меня внезапно напали. Я вынужден был защищаться…» |