Книга Последний сад Англии, страница 107 – Джулия Келли

— Не знаю. Но вот здесь, сверху, она ничем не прижата. Думаю, я сумею её приподнять.

— Понял, — сказал он.

Они оба поднатужились — и вытащили из земли остальную часть коробки. А на ней — на проржавелой петле — висел замок.

— Дай твой совок, попробую им, — попросил Генри.

Эмма протянула ему совок; он им отчистил от земли петлю, а затем несколькими ударами сшиб замок.

— Я знаю нескольких историков, которые пришли бы в ярость от того, что ты сейчас сделал, — сказала она.

— Тогда очень хорошо, что их тут нет, правда? — спросил Генри беспечно, — Хочешь, предоставлю тебе честь открыть её?

Эмма кивнула и медленно открыла крышку.

Внутри была клеёнка. Она приподняла её и увидела десятки старых фотокарточек какого-то маленького мальчика. На некоторых снимках он был один, на других стоял рядом с какой-то элегантной женщиной, зажато позируя на камеру.

— Это кто? — спросил Генри.

— Без понятия, — сказала она, приподнимая одну из фотографий.

— Нам следует показать это Сидни, — сказал Генри, вытащил свой телефон, набрал её номер, поставил на громкую связь, — Привет, Сид!

— Как у вас там дела? — спросила она.

— Ты сейчас точно рванёшь сюда, в Зимний сад. Эмма и я кое-что нашли, — сказал он.

— И что же это? — спросила Сидни?

— А вот приходи и увидишь, — сказал он.

— Окей, но только перетащите-ка вы эту штуку через стену. Сегодня я не настроена лазить вверх-вниз по всяким лестницам, — сказала Сидни.

— Будет сделано.

Пока он разговаривал, Эмма положила фотокарточки обратно и закрыла крышку.

Генри вскарабкался по лестнице, ведущей из сада, на гребень стены, и встал на верхнюю ступеньку той лестницы, что спускалась со стены наружу. Эмма бросила ему верёвку, другим концом которой обвязала коробку, он принялся рывками выбирать верёвку, поднимая коробку, а она при этом лезла вверх по лестнице, держась одной рукой за перекладины, другой же рукой придерживала коробку, так и норовившую начать вращаться при каждом рывке верёвки. Когда она добралась до гребня стены, Генри слез вниз, она за ним следом.

Эмма как раз спускалась, когда торопливыми широкими шагами, практически бегом, к ним подошла Сидни: — Что вы нашли?

Эмма снова открыла коробку, вынула одну из фотокарточек: — Вы знаете, кто эти двое?

Сидни нахмурилась: — Это моя прабабушка Диана, так что это, должно быть, мой дедушка Роберт, — Сидни начала перебирать фотоснимки, переворачивая каждый оборотной стороной, — Вот, взгляните на это фото. Кто-то на обороте надписал: «Робин, 3 годика».

— Здесь столько фотографий, на которых заснят малыш. Кто бы стал закапывать такое?

— Там есть ещё что-то, — сказал Генри.

Сидни сгребла все фотокарточки в сторону, их взглядам открылось нечто, похожее на содержимое детской коробочки с игрушками. Набор крошечных солдатиков, игрушечный грузовичок, пара книжек, джемперок, пара детских ботинок — на каблук каждого ботиночка пришита птичка-малиновка ^[60]…

— Что это за вещи? — спросила Сидни.

— Глядите, там какой-то конверт! — сказала Эмма.

Сидни открыла конверт и вынула из него несколько бумаг. Самым первым в этой пачке листов лежал какой-то документ явно официального вида — входящий номер в верхнем углу, а поперёк всего текста надпись красными чернилами «Копия заверена»:

— Это неправда, это не может быть правдой, — сказала Сидни, — Мой дедушка не был усыновлён. Его имя вписано чернилами в семейную Библию точно над записью с датой смерти его отца, а совсем недавно, в начале этого года, разбирая дедушкины бумаги, я обнаружила его свидетельство о рождении.

Но стоило Сидни лишь перелистнуть эти бумаги на усыновление на следующую страницу, как всё стало ясно как белый день.

— Чьи это подписи? — спросила Эмма, пальцем указывая на нижний угол листа.

— Диана Саймондс, Стелла Аддертон…

— И Бэт Гастингс? — спросил Генри, — Но зачем моей бабуле было идти в свидетельницы?

— Ты рассказывал, что она была работницей где-то в округе. Она, должно быть, была знакома либо с Дианой Саймондс, либо этой Стеллой. По-видимому, они познакомились, когда хозяйка поместья дала разрешение пропускать Бэт на территорию садов, чтобы та могла делать там свои зарисовки. Ну, те, которые ты мне показывал, — сказала Эмма.

Сидни остекленевшим взглядом смотрела в пространство:

— Я не понимаю.

Эмма молча смотрела, как Сидни круто развернулась на каблуках и помчалась обратно к особняку с коробкой в руках. Эмма с Генри переглянулись и тотчас рванули за ней следом.

Сидни влетела в дом, пробежала вниз по коридору, прямиком в библиотеку. Здесь они нагнали её, встали за её спиной — а она стояла перед высоким резным деревянным аналоем ^[61], на котором лежала какая-то огромная книга.

— Это семейная Библия. Записи в ней уходят вглубь веков на семь поколений по линии Хелен Мелькорт, — Сидни рывком раскрыла книгу, и начала вести пальцем вниз по странице, на которой были написаны имена — разными почерками, разными оттенками чёрных чернил.

— Вот, Роберт Саймондс. Это мой дедушка.

Генри вгляделся в текст из-за плеча Сидни: — «Рождён 14 мая 1939 года».

— Сидни, даты не сходятся, — проговорила Эмма, стараясь сохранять спокойствие.

— Но если Роберт Рейнолдс был усыновлён, тогда кто же этот мальчик? — спросила Сидни, пальцем прижимая имя «Роберт» на странице своей семейной Библии

— Генри, помнишь тот рисунок твоей бабушки, на котором под деревом двое мальчиков? — спросила Эмма.

— Так ты думаешь, в годы войны тут было двое мальчиков. Один — Робин, а другой — Роберт, дедушка Сидни, — проговорил Генри, словно читая её мысли.

— Да, этот рисунок у меня в Боу Коттедж, я могу принести его, — мягко сказала Эмма.