Онлайн книга «Предание Темных»
– Неудивительно. Его оторвали от семьи и увезли на несколько лет в страну завоевателей и врагов его родины. Лале смотрит в спину мрачного юноши и решает, что единственное, чего ей хочется – так это никогда с ним не пересекаться наедине. Оставшееся время урока проходит еще более сумбурно, чем его первая часть. Уже никому не до чего нет дела, и лишь Лале делает последние штрихи своей картины. После знакомства с новым пленным, она сильно удивилась, обернувшись к собственному полотну. За мыслями о Хасане она и не заметила, как все свои мучения и размышления вылила красками на полотно. Пока что портрет шехзаде был лишь наброском – черты лица, губы, нос и рот были различимы и в них уже угадывался симпатичный сероглазый юноша, но над остальным надо было работать. Лале решила втихомолку забрать рисунок себе, но Димитрис подкрался к ней так незаметно, что она не успела вовремя спрятать свое творение. –О.. – только и вырывается у него прежде, чем растерянная Лале закрывает портрет ладонями. – Лале-хатун.. – он переходит на едва уловимый шепот, склонившись к ней так же, как парой минут назад Аслан – вы.. вы пишете человека? Это.. шехзаде Хасан? Димитрис с тревогой оборачивается и, убедившись, что никто из учеников не обратил на это внимания, нервным движением накрывает незаконченный портрет тканью. – Ходжам Димитрис, я не хотела.. Голос Лале звучит беспокойно и повинно: – Правда.. я сама не заметила, как он оказался на бумаге.. я думала о нем, а когда увидела.. будто не я его рисовала, а он вырвался на полотно при помощи моей руки самостоятельно.. Лале ожидает сурового наущения и даже наказания, но Димитрис, еще раз оглядевшись, на ее вещее изумление едва заметно улыбается и говорит одними губами: – Это признак настоящего художника. Именно так пишутся великие произведения. Однако, тут же поникает: – Но вы знаете законы вашей страны.. и наказания за их нарушение. Однако, мимолетная теплая улыбка Димитриса заставляет Лале догадаться: – Вы тоже писали людей? – Давно, у себя на родине. Но там нет запрета на изображение людей. А этот же рисунок я должен уничтожить ради спасения вашей жизни. Только что было страх и растерянность, сменяются в душе Лале бурлящими отчаянием и решимостью. Одна мысль о том, что учитель уничтожит этот портрет заставляет ее перехватить руки Димитриса прежде, чем тот уйдет с ее рисунком. Учитель изумленно оборачивается, и Лале тут же покорно делает шаг назад. Однако, ее боевой настрой никуда не девается, и больше с настойчивостью и требовательностью, чем с покорностью, она просит: – Пожалуйста, ходжам Димитрис, оставьте его мне. Я буду очень осторожна, никто не узнает. Все еще видя неуверенность и скепсис на лице учителя, Лале с вызовом бросает: – Ну заберете вы этот набросок, а я сделаю другой! Что тогда? Кажется, этот аргумент заставляет учителя задуматься. С некоторой опаской еще раз глянув по сторонам, он нехотя отдает Лале рисунок: – Только пожалуйста, найдите место, где НИКТО не будет вас видеть. Облегченный вздох вырывается у Лале и она говорит прежде, чем успевает прикусить язык: – Обещаю, ходжам Димитрис, у меня есть такое место. * * * Лале пробирается к тайному месту лишь одной ей известными тропами. По определенным причинам этот милый летний домик уже давно оказался покинут и сюда не забредали даже случайно. Кусты и деревья будто бы нарочно отгородили его от остального пространства, будто бы изгоя, и скрыли от людских глаз. Лале это было только на руку. Она любила скрываться здесь, когда хотелось побыть подальше от людских глаз, языков и внимания. Здесь она рисовала.. и здесь она теперь собирается спрятать портрет Хасана, над которым будет работать. Глянув на время, Лале облегченно вздыхает – она успеет до их прихода. Вообще-то, за все эти годы она ни разу и никого не приводила сюда. Даже Аслан не знает о ее тайном убежище, хотя он-то ее лучший друг и знает многое о ней даже из того, чего она сама не знает. Например, как она морщит носик, если злится, или как хмурится, когда пытается не рассмеяться. Но в этот раз Лале все-таки открыла двум людям местонахождение своего тайного места. Она просто не могла иначе – и к тому же решила, что эти двое точно не будут болтать об этом с остальными. Это в их же интересах – а что заставляет доверять друг другу больше, чем один общий секрет, который не должен всплыть наружу? У Лале это ее тайное место, а у Сафие и Дамета – их неравные отношения, для которых место встреч теперь хотя бы будет безопаснее роскошного сада, где то и дело кто-то да появляется. Девушка быстро юркает внутрь домика и прячет там свое полотно, аккуратно свернутое. Когда она выбегает обратно во дворик, через кусты уже неуверенно пробирается Дамет. А следом за ним, опасливо оглядываясь из-за его плеча, точно мышка, опасающаяся попасть в ловушку, следует Сафие. – Вот место, о котором я вам говорила. Домом много лет уже никто не пользуется, но внутри очень даже уютно. Сафие озабоченно глядит на строение, будто бы на какую-то невидаль, выросшую из-под земли на ее глазах: – Но я слышала.. – Ну да – закатывает глаза Лале – эти россказни, будто его хозяйка водилась с нечистью и погибла страшной смертью. Ерунда, да и только. Сколько я здесь бываю – всегда тихо и мирно. А дурная репутация этого дома вам только на руку – лезть никто не будет. Сафие заинтересованно склоняет голову: – А вы что здесь делаете, Лале-хатун? Лале не знает наверняка, о чем именно подумала Сафие, но скорее всего о том, что девушка здесь тоже встречается с каким-то возлюбленным, с кем по положению ей быть не положено. Или что-то в этом роде.. Однако то, чем здесь занимается иногда Лале – на деле гораздо опаснее и запретнее, чем встречи Сафие и Дамета. Потому она лишь мнет пальцы и рассеянно бормочет: – Ну.. так, прячусь, когда мне все надоедают. Ладно, мне пора, а вы проходите. Лале никуда не торопится, но опасается, что количество вопросов могут ее разоблачить. Хорошо, когда есть один общий секрет. Но если бы Сафие узнала о ее изображении портрета, то это уже получилось бы два секрета на один и кто знает, удержала бы болтливая дочь главного визиря язык за зубами. Все-таки, изображения человеческого лика в Османской империи карается смертью, независимо от того, насколько ты близкая родственница самому султану. Уже выйдя из сада, Лале издалека замечает на террасе перед дворцом какую-то возню. Она бы не обратила на это внимание, если бы не заметила маленький знакомый силуэт, что жалобно скулил и упирался. |