Книга Простые слова, страница 42 – Алиса Гордеева

Прямо сейчас ненавижу Ветрова за то, что вынудил меня ответить, и ещё больше за то, что снова молчит.

– Дурацкая игра, – порываюсь встать, но Сава удерживает меня за руку. Кожу обжигает его уверенное касание шероховатых пальцев, а вдоль позвоночника бегут непослушные мурашки.

– Прости, – шепчет глухо и тянет меня обратно. – Не уходи! Хочешь, задай мне два вопроса подряд.

– Ладно!

Мне и само́й не хочется убегать: электричества всё ещё нет, да и родители прислали СМС, что приедут только под утро.

– Хоккей или баскетбол? – надеюсь вернуться к лёгким, ничего незначащим вопросам, но сама не ведая, снова задеваю за живое.

– Хоккей!

– Тогда почему ты отказался ездить на лёд?

– В качестве кого, Нана? – ухмыляясь, Сава пожимает плечами и вертит головой. – Я был лучшим. Мог стать чемпионом, но всё потерял.

– Но почему баскетбол? – Сердце неприятно сжимается. Мне бы свернуть к дождевым червякам и любимым фильмам, но я снова ляпаю, не подумав: – Тоха сказал, что играть ты не умеешь от слова «совсем».

– Научусь! Я упёртый! – отмахивается Сава, а потом прокашлявшись добавляет: – А вообще Булатов много что говорит, но стоит ли всему верить?

– У меня бонусный ход, – спешу исправить свою оплошность и перевести разговор в иное русло. Вспоминать о моём якобы парне, который так ни разу мне и не позвонил, противно, впрочем, как и тормошить ненужные воспоминания Савы. – Твоя девушка – блондинка или брюнетка?

– Девушка? – удивленно переспрашивает Ветров. – Какая девушка?

– Ну, видимо, любимая, – цокаю языком, а сама ловлю себя на мысли, что не хочу знать ответ: что бы Сава сейчас не выбрал, мне будет неприятно это услышать.

– Блондинка, – уверенно кидает парень, вынуждая меня с силой прикусить губу. Но этого Ветрову мало! – Очень красивая. Знаешь, она из тех, в кого влюбляются с первого взгляда и навсегда.

– Подробности меня не интересуют! – обрываю придурка на полуслове. – Твой ход!

– Ок, – смеётся он и, взяв несколько секунд на раздумья, спрашивает: – Чего ты боишься больше: темноты или тишины?

– Темноты, – отвечаю с лёгкостью, а потом признаюсь: – Хотя рядом с тобой, Ветров, и темнота не так ужасна.

– С тобой тоже, – бормочет Сава, пропадая в своих мыслях на какое-то время.

– Почему ты никому не сказал, что теперь живёшь у нас? – нарушаю тишину.

– Варианты будут?

– Испугался, что засмеют? – рассуждаю вслух. – Или тебе просто нравится пускать пыль в глаза, притворяясь сыном крутого мафиози?

– Опять всё мимо! – Сава нервно барабанит пальцами по краю дивана.

– Выбирай, что ближе! – не отступаю, как и он сам совсем недавно.

– Первое.

– Серьёзно? – усмехаюсь. – Я думала великий и ужасный Ветров ничего не боится.

– Дело не во мне, – бросает он в оправдание и елозит на месте.

– Ладно, проехали! – Освобождаю Саву от нелепых объяснений: мне не нравится, когда наше общение сводится к глупым оправданиям и разборкам. – Задавай вопрос!

– Что больше всего тебя цепляет в Тохе? – немного подумав, Ветров снова заставляет вспомнить о Булатове. – Смазливая физиономия или сила его фамилии?

– Сила фамилии? – непонимающе вскидываю брови.

– Престижно, наверно, встречаться с сыном губернатора? – язвительно поясняет Сава.

– Считай, как хочешь! Но ни то ни другое! – Меня задевают его слова, а ещё больше, что именно такой меня видит Ветров.

– Ага, давай расскажи ещё о светлой душе Булатова и богатом внутреннем мире! – брюзжит он предвзято. – Марьяна, не смеши! Выбирай!

– Фамилия, – огрызаюсь в ответ. Внутри всё дрожит: я ненавижу врать, а тем более наговаривать на себя чёрт-те что, но что остаётся, когда моя правда никому не нужна? – С Булатовым не стыдно. Это, как знак качества, понимаешь? Все мне завидуют и пресмыкаются. Доволен?

– Более чем! – Мне кажется, или расстояние между нами внезапно стало больше. – Твоя очередь!

– Я тебе противна? Да или нет?

Мне казалось, что за эти дни мы с Ветровым стали ближе, если не друзьями, то перестали быть врагами точно. Но этот его вопрос про Булатова спутал все карты.

– Нет, глупости! – спешит с ответом Ветров, и я чувствую, что не врёт. – А ты всё ещё стыдишься меня?

– Нет! – Вылетает раньше, чем успеваю обдумать свой ответ. Я не стыжусь, верно? Гадкие сомнения плесенью покрывают душу. Я соврала. Снова! Но никогда не признаюсь. – Мне надоело играть, Ветров! Давай просто помолчим.

– Без проблем, – кивает парень, но внезапно берёт меня за руку и сжимает тонкие пальцы своими огромными и немного грубыми. – Давай, по последнему вопросу и закончим на этом. Только пускай это будет самый нескромный и откровенный вопрос, какой сможешь придумать.

– Не хочу. Ветров, я устала! – Мне хватает угрызений совести и так, ещё большей откровенности просто не выдержу!

– Так и скажи, что струсила! – подъедает Сава с хитрыми нотками в голосе.

– А вот и нет! – Ведусь на провокацию. – Давай свой вопрос!

– Ты первая, Нана.

– Если бы ты не был влюблён в свою девушку неземной красоты, то смог бы заинтересоваться Смирновой? Да или нет?

– Нет, – тут же отвечает Ветров, словно иных вариантов и не может быть, а я заметно выдыхаю. Мне бы расстроиться за подругу и её разбитые мечты, но вместо этого на губах зарождается улыбка.

– Без обид, ладно? – неправильно толкует моё молчание Ветров. – Злата, конечно, твоя подруга и вообще классная, но не в моём вкусе совершенно.

Меня так и распирает спросить, а кто же тогда в его вкусе, но пока собираюсь с силами, Ветров озвучивает свой вопрос:

– Кто лучше целуется: я или Булатов?

– Пффф! – едва не давлюсь от неожиданности. – Откуда мне знать?

Пальцы Савы чуть сильнее сжимают мои:

– Это обычная игра, Нана. Ты можешь просто предположить!

Ветров прав: от моего ответа ничего не зависит, но как же сложно его дать. Я не могу выбрать Саву: парень зазнается, да и вообще подумает обо мне невесть что. Но и назвать Булатова, не поворачивается язык: самые гнусные и тошнотворные поцелуи принадлежат ему.

– Долго думаешь, Нана! – издевается Ветров.

– Ты просто задал самый идиотский вопрос из всех! – Тяну время в надежде уйти от ответа. Вмиг мой мир сузился до размеров небольшой комнаты и парня, что сидит рядом уже битый час. В этой темноте, наполненной только нашими тихими голосами и теплом его руки, мне хочется верить, что хотя бы в умении целоваться Ветрову повезло больше, чем Булатову, но признаться в этом не хватает смелости.