Книга Пылающий туман, страница 94 – Ви КавИ

— Да как же не впустить. Вы прибыли в самый разгар… чего там самый разгар?

— Правосудия.

— Реально? А я, дурья башка, предполагал, что это демонстративный урок.

— Не, я слыхал, что это просто развлекалово. Ну, знаешь, повеселиться там… с семьёй.

— Какое странное развлечение они выбрали.

— Ага! Я бы не пустил свою семью туда… Если бы она у меня была, конечно.

Они без проблем пропустили трёх лошадей, которых было решено оставить в конюшне у приятного конюха, поприветствовавшего их обворожительной улыбкой. Дальнейший путь был пешим — по главной и долгой улице, ведущей на центральную площадь, где, по оживлённой болтовне, творилось что-то из ряда вон выходящее.

Сокол крепко держал Стриго за ладонь, чтобы тот не потерялся. Они шли за Медеей, вырвавшейся опять вперёд, а замыкал всю вереницу Делеан, плетущийся как всегда сзади, чтобы следить за окружающими. Безопасность по-прежнему была его главным приоритетом.

Когда они протиснулись мимо возмущающихся людей, то им предстало совершенно невозможное и бесчеловечное зрелище, не поддающееся никакому здравому смыслу. Оно было намного хуже, чем резня в казармах. Обе ситуации не оправдывали убийц, но это…

— Кошмар… — беспомощно выдавила из себя Медея.

К мощному столбу, простирающемуся высоко в небо, был привязан человек, напоминавший по худому и хрупкому телосложению женщину. Её окутывало красно-жёлтое пламя, вспыхивающее всё ярче и ярче. Оно, не проявляя ни капельки милосердия, беспощадно сжирало свою жертву, превращало в труп с лопнувшими глазами и без единого живого участка на теле. А люди, пришедшие с неразумными детьми, указывали на мученицу пальцем и буднично объясняли простые правила их мира.

— Вот дерьмо, — прошептал Сокол, у которого не укладывалось в голове, как Сущий, славившийся гуманностью, разрешил кому-то вершить над другими свой жестокий суд. — Я хочу уйти отсюда.

Разумеется, никто не рассчитывал на тёплый приём, на красную дорожку, удобные стулья и на самую вкусную еду. Но всё это, свидетелями чего они стали, было за гранью их понимания.

Сокол, возлагающий большие надежды на столицу, потерпел крах. Он разочаровался, и это чувство, проникающее в него с корнями, абсолютно ему не нравилось.

Ахерон, видя глазами наёмника, смеялся, но даже ему, могущественному созданию, привыкшему к смертям, было не по себе от происходящего человеческого безумства.

Очевидно, им предстоит с этим разобраться. По крайней мере, сделать вид и уйти, чтобы не попасть в новую передрягу, а затем, когда всё уляжется, вернуться.

Но Сокол уже сейчас ощущал на себе пристальный взгляд, и ему стало очень страшно на этой территории, скрывающей от него множество тайн.