Онлайн книга «Лампа для джинна»
|
Летняя акция… Спешите!.. Всего одна встреча… …чувство вины – в подарок! Вовка встала и прочитала листовку как следует. В любое время дня и ночи, за полцены – только сегодня! Всего одна встреча, и он уже в пути. Избавьтесь от родных и близких по специальной цене! Услуга «Пьяный водитель» – ГИБДД для нас не существует! Вовка обернулась, выискивая глазами поролоновую утку, но промоутера и след простыл. Несмотря на жару, Вовку бросило в холодный пот. Захотелось поскорее избавиться от дрянного листка. Это шутка, конечно. И притом не смешная. Она швырнула скомканную бумажку в мусорное ведро и припустила прочь. – О, Вовка! Навстречу ей шел Илья: бодрый, стремительный, высокий. Она пропустила вдох, а потом задышала быстрее, чтобы скрыть смущение. На крошечную секундочку Вовка забыла, куда они собрались. – Ну что, ты как? – спросил он, заглядывая в глаза. Сегодня он выглядел серьезнее, чем вчера, пусть и одет был в такую же светлую, беззаботную футболку. Вряд ли ту же – скорее всего, у него таких целый ящик. Слишком уж свежая, будто бы даже отглаженная. Да кто же футболки-то гладит?.. И в школе он был таким всегда: одет с иголочки, небрежно-просто, но так чисто и аккуратно, будто все эти комплекты ему кто-то готовил. Ну уж не мама – это ясно. Скорее, горничная. Судя по автомобилю его отца, который Вовка видела по субботам у школы, они себе и не такое могут позволить. Не то что семья Вовки. С отцовским «бизнесом» дела шли средненько, и мама, разгребая по вечерам на кухонном столе бумаги, об этом повторять не уставала. Вовка вымучила улыбку. – Не знаю. Думать как-то не хочется. – Ну и правильно. Все разрулится. – Угу. Только вот в полицию мы все равно идем. Они пересекли аллейку и спустились по лестнице в прохладный зев перехода. Каблучки Вовкиных балеток гулко постукивали. – Это для очистки совести. На всякий случай, – отозвался Илья. – Бред какой-то, – качнула головой Вовка. – Поверить не могу, что я потеряла… родителей! Это где такое вообще видано? Мамочки, у которых коляски уезжают, – это я понимаю. Или папки там, которые даже в песочнице умудряются своих посеять, – это тоже ясно. А дочь – и чтобы искала родителей? – А может, они просто загуляли? – неловко предположил Илья. – Встретили каких-нибудь знакомых… Выпили как следует. Вовка чуть не прыснула. – Ага. Мне чипсы покупать запрещают, а сами… Она помрачнела. Нет, ее родители – это порядок и дисциплина. Она не умеют «загуливать». Они даже на Новый год шампанское не покупают. Говорят, что все это – «дрянь и химия» и лучше попить минералки. Те же пузырьки, но с пользой для пищеварения. Конечно, говорит такое в основном мама, а папа просто кивает: он не любит спорить. – Ты прости, если я сказал какую-то фигню, – тут же осекся Илья, и Вовка заметила, как в желто-оранжевом свете перехода кончики его ушей потемнели. Неужели опять смутился? Они выбрались наверх. – Все нормально, – отозвалась Вовка. Они проходили булочную, в окошке которой горел неоновый рогалик. По воскресеньям мама покупала здесь кофе навынос. Вовка любила поваляться, да и папа по выходным вставал с трудом. А вот мама долго спать никогда не умела, зато любила, когда все завтракали вместе. Поэтому приносила кофе, а к нему – слойки. Если погода хорошая – то простые, с сахаром; если плохая, то, как будто в компенсацию, поинтереснее – с абрикосовым или апельсиновым джемом. – Ты чего? – покосился Илья. Странно было делиться личными, сентиментальными историями. Воспоминание было такое родное, что казалось, будто на словах оно непременно обесценится. Вовка поколебалась, но все-таки рассказала. – Прямо каждое-каждое воскресенье? – улыбнулся Илья. – Каждое-каждое. – А если дела? – Дела потом. – Целая традиция. – Ага. Илья как-то сгорбился, и некоторое время они шли в молчании. Миновали аптеку, мини-маркет и цветочный магазин, завернули в переулок, и порыв ветра принес целый вихрь тополиного пуха. – А еще что-нибудь есть? – вдруг спросил Илья. – Что? – не поняла Вовка. – Ну, традиции. Как вот эта, с кофе. Вовка задумалась. И зачем ему? Еще поднимет на смех. Она ведь не должна особо нуждаться в родителях, ей почти восемнадцать. От всех этих рассказов она снова чувствует себя ребенком, а так хочется выглядеть независимой. Вовка нехотя отозвалась: – По пятницам обсуждаем, что хорошего случилось за неделю. За ужином. – А плохое – не обсуждаете? – Не-а. Папа говорит: ну его, надо думать только о хорошем. – А еще? – Еще… Вовка снова задумалась. Илья слушал внимательно и смеяться не думал. Он даже не улыбался. Кажется, и вправду заинтересовался. – Каждое лето ездим в поход на Безрыбную, – вспомнила Вовка, но тут же осеклась: – Хотя в последний раз я отвертелась… Повезло. А в этом году не до этого. Да и вообще… – Не любишь походы? – Палатки терпеть не могу. Мошкара, шишки под ребрами, корни… Она скривилась. Пусть не думает, что она таскается за родителями, как глупенькая собачка. У нее есть собственное мнение. И походы она ненавидит. Хотя чего бы она сейчас не отдала за тот самый утренний запах влажного от росы спальника… – И тушенку, наверное? – Ага. Тоже не любишь? – Не пробовал. – Да ладно! – Ага. Ну-ка, а еще что-нибудь? Расскажи. – Привязался, – рассмеялась Вовка. – Нет, правда, мне интересно, – мотнул головой Илья. – Ладно, – сдалась Вовка, и припоминать стало легче. – Еще на Новый год мы ездим в лесничество под Нежинкой, берем елку. – А почему не поставить искусственную? Далеко же ехать. Еще тащить… – Да, как же. Это же лесничество! Приходишь, там такие кабинеты деревянные, плесенью воняет, все такое старое, у мужиков во-он такие валенки, и нужно листок получить… Ты же сам сказал, традиция. Вот тебе и традиция. – А еще? Они обогнули ограду полицейского отделения. Ветер все нес тополиный пух, и если сощуриться, то казалось, будто метет буран. – Да зачем тебе? – недоумевала Вовка. – Так, – пожал плечами Илья. – Интересно. Тебя болтовней развлекаю. – Моей собственной. |