Онлайн книга «Цена твоей любви»
|
– Но я не беременна, – этим отрицанием очевидного я успокаивала больше себя, потому что мозг отказывался принимать этот факт. Хотя я прекрасно понимала, ведь не маленькая, что после секса бывают дети. – Точно? Господи, какой отвратительный вопрос от собственной матери. Я не могу и боюсь на него отвечать не то что ей, а самой себе. Меня тошнит по утрам, голова иногда кружится и болит грудь, а еще мутит от запахов. Все симптомы того, что я действительно беременна. Прошел месяц, как я прилетела в Италию, куда сослал отец, куда я сбежала сама в надежде отвлечься, забыть мужчину, который стал моей первой, такой болезненной любовью. Я совсем не думала головой, когда шла к нему и отдавалась, не оказывая сопротивления. Я хотела сама, хотела его поцелуев, ласк, касаний. Но ведь и он тоже должен был думать головой, ладно я, молодая и неопытная, в эйфории своих чувств и эмоций. Жаров должен был понимать, что делает. Я отдалась по любви, он взял то, что предложили. Самое обидное – это то, что ему оказалась не нужна моя любовь и невинность не имела особого значения. – Ну так что? – Мам, я не знаю. – Хорошо. – Хорошо? – Хорошо, что ты призналась. Мама села рядом, обняла за плечи, поправила растрепанные волосы, провела по моим мокрым щекам ладонями, стирая воду. – Но разве ты не должна ругать меня, прочитать нотацию, упрекнуть за загубленное будущее и все в таком духе? – Зачем? Все уже случилось. И давно это у тебя? – Думаю, четыре недели. – Тебя изнасиловали? – Теперь в глазах мамы страх, он передается мне. – Нет, нет, такого не было. – Кто отец ребенка? Кто он? Мальчик из университета? Ведь ты не просто так бездумно была с ним ради любопытства? – Не просто. – Так я могу это знать? – Не сейчас. – Понятно. Мама о чем-то долго молчала, продолжая обнимать меня за плечи. Честно, не ожидала такой реакции от нее, мы никогда не были особо близки. Эльвира Левицкая постоянно пропадала на съемках, показах, а потом появилось это агентство, и мы совсем потеряли ее. Моя мама была как звезда, прекрасная и далекая. Но меня всегда восхищала та легкость, с которой она шла по жизни, не боясь препятствий. – Я плохая мать. – Нет, что ты. – Плохая, я знаю. Меня нет рядом тогда, когда надо. У тебя такой сложный возраст, я уже и забыла, что в восемнадцать все происходящее вокруг воспринимается острее и ярче. Первая любовь, случайно сказанные слова, обида, глупости, которые может совершить подросток. Казалось, что сейчас она говорит о себе, но так сложно поверить, что эта красивая, яркая, успешная женщина могла делать глупости. Кто угодно, но не она. Мы снова молчим, а у меня язык не поворачивается рассказать все. Это настолько личное и только мое, что я не готова. Но первая догадка о беременности пришла неделю назад. Я проснулась среди ночи, сердце билось часто, дышать было нечем. Поднялась, отдернула шторы, ночная Флоренция не спала, где-то играла музыка, слышался смех и разговоры. Я улетала с тяжелым сердцем, но мне казалось, что все мои душевные переживания – сущий пустяк в сравнении с тем, что отец теряет бизнес. А виновен в этом именно тот мужчина, которого я люблю. И от которого жду ребенка. Замкнутый круг. Догадка о беременности стала настолько ошеломительной, что по спине побежал холодный пот, а все тело сковало страхом. Не тем, что ты можешь чувствовать в момент опасности, а таким, после которого ты не знаешь, как жить. А еще казалось, что именно с этой секунды уже точно ничего нельзя будет вернуть. Жизнь перестанет быть прежней. – О чем думаешь? – Мне страшно. – Это нормально. Мама погладила меня по голове, поцеловала в висок, посмотрела в лицо. Она такая красивая, уверенная, сильная. Стильная стрижка, чуть заметные морщинки вокруг глаз. Наверняка она не одну глупую и беременную модель успокаивала. – Давай сделаем так: ты сейчас умоешься, попытаешься хоть что-то съесть, а потом мы пойдем к одному прекрасному доктору. – Хорошо. – Точно? – Да, мама, точно. И спасибо тебе. – Спасибо мы скажем Алевтине, твоей бабуле, которая оказалась не такой бдительной. Я поморщилась, представляя, как она будет причитать, говорить о приличии и поведении девушки. О том, что это клеймо на всю семью и жизнь, словно мы живем в восемнадцатом веке и мне одна дорога – в монастырь. Милая женщина-гинеколог частной клиники с пышной копной черных как смоль волос долго меня осматривала, улыбнулась, а потом так быстро заговорила по-итальянски, что я совсем ничего не поняла. Мама кивала, отвечала, женщина писала и снова говорила. – Мама? – Все в порядке, дорогая, беременность четыре-пять недель, но, чтоб знать точнее, надо сделать УЗИ. – УЗИ? – И сдать анализы. – Анализы? Что-то не так? А вот в тот момент я испугалась иначе, не за себя, за ребенка, которому всего пять недель. Было так необычно осознавать именно волнение, а потом уже любовь. Чувствовать, как она зарождается в тебе, и знать, что этот маленький комочек тебя не предаст. Он всегда будет рядом. Я так благодарна своей семье за то, что помогли мне быть сильной, не отвернулись, не осудили и всего лишь два раза спросили, кто отец моего ребенка. Не ответила. Снова не смогла. Не смогла рассказать все, что было, и главное – имя отца моего ребенка. Как я влюбилась в мужчину старше себя, и как, совсем потеряв гордость, отдалась в туалете для персонала на юбилее отца тому человеку, который уничтожил его. Господи, до чего я мерзкая и жалкая. Я должна ненавидеть мужчину, имени которого не могу произнести вслух, но это не так. – Мама? – Да, милая. Мы быстро шли от клиники до агентства, во Флоренции стояла такая же жара, как и дома, только не летал тополиный пух. – Я не хочу уезжать обратно. – Тебя никто и не отпустит, ребенок родится здесь. Разве я могу доверить своего внука своей свекрови? Я хоть и была отвратительной матерью, но бабкой буду хорошей. – Внука? – Господи, Регина, ты уже начинаешь тормозить, как все беременные. Шевелись, должен приехать Маттео для отбора моделей для осенней коллекции, а эти курицы наверняка не готовы. Пошли быстрее, поможешь мне. |