Книга Обреченная, страница 32 – Елена Тихая

— Классно! — прошептала я, — А как вы их найдете?

— Несколько наших ищут их. Но это как играть вслепую. Мы даже точно не знаем, кого ищем. А ведь и ищем не только мы!!!

— Хочешь сказать, что и Носферату их ищут?

— Да. И неизвестно у кого это выйдет лучше. Ведь в легенде сказано, что «ЕСЛИ». Значит, есть шанс проиграть! А это не желательно.

— А почему вслепую? В легенде же есть небольшое описание великих?

— От этого описания легче не становится. Мы не знаем как такое возможно.

— Почему? — я явно чего-то не понимаю или мозги мои решили отдохнуть!!!

— С дарами никаких проблем нет, но вот каким образом «мать»? И смесь каких враждующих племен? Если иметь в виду кланы вампиров, то это невозможно! Вампиры не могут иметь детей, только создавать других вампиров. Но как должна произойти смесь, мы не знаем.

— Почему не могут? Я в Интернете читала о дампирах, детях вампира и человека, — удивилась я.

— Сказки это все. Я еще за все время моего существования ни одного не встречал.

— Значит, появится. Откуда еще может взяться великая девушка смесь кровей!!!

— Ну, допустим. А мать откуда?

— А это еще проще. Девушка, которая стала вампиром уже, будучи матерью, — предлагала я свои варианты интерпретации.

— Логично. Но ты представляешь, сколько таких вампирш?

— Ну, это уже не моя забота! — усмехнулась я, — Так, когда они должны появиться?

— Никто не знает точно. По нашим подсчетам наступил именно тот век, в котором должны появиться эти великие, но век только начат. Да и чтоб вступить в бой, нужна армия. Вот мы ее и собираем. Чтобы победить Носферату, мало иметь численное преимущество, надо еще и таланты найти. Но отец надеться, что эти две великие будут обладать достаточными дарами.

— Таланты? Дары? — немного не поняла я.

— Да. Некоторые вампиры обладают совершенно уникальными дарами. Понимаешь, в этой ипостаси у нас увеличиваются наши человеческие способности. Такие как сила, скорость, слух, зрение, обоняние…осязание, — он протянул ко мне руку и слегка тыльной стороной дотронулся моей щеки. Я невольно закатила глаза от удовольствия, но все хорошее быстро кончается, и он убрал руку. А мне пришлось открыть глаза.

— Так вот если ты обладаешь каким-нибудь талантом еще при человеческой жизни, он обязательно умножиться в этой.

— А какой талант у тебя?

— Я хорошо рисую, — он лукаво улыбнулся и огляделся, — Подожди минуточку. Я сейчас вернусь, — донеслось из-за окна.

Вот такой реакции я хотела меньше всего! И как он только не побоялся кричать! Отец ведь мог услышать!

— Вот так всегда! — обиженно пробубнила я.

— Что как всегда? — спросил Габриель, только что появившийся у окна. Я вскочила и хотела обнять его, но заметила в его руках что-то странное.

— Что это?

— Это мольберт! Садись! Я хочу тебя нарисовать! — говорил он, усаживая меня на кровать.

— Ой, не надо! Я лохматая! И вообще! — начала я сопротивляться.

— Ты прекрасна! Сопротивление бесполезно!

— Ну, хорошо! А разговаривать мне можно?

— Лучше не стоит, но я же не обычный художник. Я вампир! Так что можешь спрашивать!

— Это твой единственный талант?

— Единственный??? — его рассмешил мой вопрос, а я захотела обидеться, — Да таланты сами по себе редкость, а ты хочешь, чтоб их было несколько у одного!!!

— То есть, больше одного ни у кого нет?

— Нет, конечно! — отвечал он, а сам быстро на меня поглядывал и молниеносно водил рукой. Если б он рисовал не меня, я бы сказала, что это обязательно будет шедевр!

— А кто еще в твоей семье одаренный? — не унималась я.

— Джанет может стереть небольшой кусочек памяти у человека! А Питер может исправлять настроение!

— Джанет, это мама? — решила уточнить я, ведь я ее никогда не видела.

— Да. Но с тобой этот номер не прошел. Мы это уже проверяли.

— Что? Когда? — моему возмущению не было предела.

— Не волнуйся ты так! После аварии она пыталась стереть то, что ты видела. Ты ничего не помнишь?

— Нет. А когда именно это было?

— На следующий день после аварии. Мы подошли к тебе прямо у выхода на стоянку.

— Вас я точно не помню, но тогда у меня ужасно разболелась голова, воспоминания как в тумане, и ехала домой я немного дольше обычного.

— Наверное, это ее влияние. Она приложила все свои силы.

— А как она это делает? И почему не подействовало?

— Джанет необходимо смотреть при этом прямо в глаза, и воздействовать она может только на одного. А вот почему не подействовало, мы не знаем, но у нас есть теория.

— Какая?

— Однажды она пришла к отцу на работу, когда он оперировал, а в холле разгорелся скандал. Одному буйному мужчине кто-то что-то не так сказал. И никто не мог его успокоить. Обычно этим занимается отец, но его не было. Тогда Джанет решила стереть его негативное воспоминание и повод скандалить. Но у нее ничего не вышло. Она рассказала об этом отцу, а он уже позже выяснил, что у того мужика гвоздь в голове. Так мы и предположили, что именно из-за этого обычного гвоздя она и не смогла на него подействовать.

— И что ты хочешь сказать? — возмутилась я, — Что у меня в голове гвоздь?

— Нет, что ты! Возможно, твое заболевание не пропускает Джанет в твою голову!

— Какое заболевание? — холод прошел по телу. Я испугалась, что где-то незаметно проболталась и не помню.

— Ну, как же! Нарушение кровообращения! Ты же сама говорила! — подозрительно сузив глаза, проговорил Габриель. Какое облегчение!!!

— То есть у меня мозги набекрень? Ну, это не новость! Я вообще какая-то неправильная, — глубоко вздохнув, призналась я.

— Конечно, не правильная. Тебе давно пора спать! Мы же еще увидимся?

Он подошел ко мне и очень нежно и осторожно погладил по щеке. Щека под его рукой вновь вспыхнула. Я смотрела в его глаза и тонула в их темноте.

— Ты уже нарисовал? — спросила я, когда он отстранился.

— Да, хочешь посмотреть? — улыбаясь, спросил он.

— Конечно! Еще спрашиваешь!

Он подвел меня к окну, в которое светила луна и повернул мольберт. Такого я еще никогда не видела. Обстановка в комнате была немного в синеватых тонах, а девушка, сидящая на кровати…как живая. Создалось впечатление, что она сейчас встанет и пойдет по своим делам. Даже ее немного растрепанные волосы смотрелись не как воронье гнездо, а как творческий беспорядок, красивая легкая небрежность. А халат приобрел новые краски и силуэт, его даже домашним халатом назвать было трудно. Это точно была не я.