Книга Рабыня для чудовища востока, страница 57. Автор книги Айза Блэк

Из последних сил ползу к ней, опираясь на локти, кисти не слушаются. Кожа девушки красная, опаленная. Платье содрано, осталось только нижнее белье. А лицо, наоборот, дико бледное, зеленоватое.

— Джана, все будет хорошо! Очнись, моя хорошая, — слезы катятся по щекам, от обиды, от предательства. Словно повторение кошмара, снова тюрьма, вон даже решетка. Только вместо Сержа новые лица подонков.

— Интересно, на что готов Басир ради нее? — Шаиль со своей пассией смотрят на нас и нескрываемым злорадством.

— Ради нее, еще бы думаю, сомневался, — Марыся прижимается теснее к оборотню. — Но тут ребенок его на кону. Так что вариантов нет, придется ему выбирать правильную сторону.

— Ребенок? — хмурюсь в недоумении.

— Что твоя сердешная подруга не посвятила тебя о своем интересном положении, — заливается звонким смехом. — Ох, Лика, не так вы и близки, да.

— Мой ребенок! Только попробуйте навредить, Басир вас в порошок сотрет, — Джана пришла в себя, но даже голову поднять не может, и только ненависть плещется в огромных глазах.

— Значит правда… — глажу ее по голове. Руки немного отходят, возвращается чувствительность.

— О, кажется, не только Басир, но и наша Лика подставит свой зад под пули, благородно защищая чужого ребенка, — Марыся сгибается пополам от раздирающего ее смеха.

Как же хочется подбежать и со всей силы ударить. Бить и бить, так чтобы весь пол залило кровью. Удивляюсь своим кровожадным мыслям, но другого эти нелюди не заслуживают.

— Рыся, но ты тоже многое ради меня вытерпела, — голос Шаиля становится тихим, возбужденным. — И заслуживаешь награды.

— О, я надеюсь, ты будешь меня благодарить очень и очень долго. Представь, как я изголодалась, — они снова целуются. Вокруг чужие страдания, а для них рай.

— Я когда узнала, что тебя в плен захватили, думала, не переживу, — тяжело дышит после поцелуя. Всхлипывает.

— Алифар допустил слабость. Я б его не пожалел, с врагами нельзя медлить, или ты убиваешь, или в следующий момент повергнут тебя.

— Это единственная вещь, за которую я ему благодарна.

— Скоро он исправит ошибку! — Джана, выкрикивает злобно, пытается сесть, как могу ей помогаю.

Ладно, отдыхайте девушки, наслаждайтесь нашим гостеприимством, а нас с Рысей ждут более важные дела, — Шаиль подходит к нам, развязывает руки Джане. Девушка умудряется его укусить, чем вызывает только смех оборотня.

Нам приносят воду и лепешки. Решетки закрываются. В последний момент Шаиль оборачивается и бросает.

— Еще один подарок, Лика. Тут тебя давно дожидается твой старый знакомый. Только не буяньте, охрана все контролирует.

— Ты о чем? — мой вопрос остается без ответа.

— Они нас спасут! — Джана тянется к воде. — Нам главное продержаться.

— Басир знает о ребенке?

— Нет… я не успела ему сказать…Не понимаю, как эти узнали… — она жадно пьет. А я замираю в растерянности.

У похитителей слишком много козырей. Неизвестно, каких еще ударов ожидать в спину. Кто еще предаст? Вдруг в стане у моего волка тоже завелся предатель?

В самом темном углу нашей камеры раздается стон. Мы с Джаной переглядываемся.

— Кто тут?

Снова стон в ответ.

— Пойду, посмотрю, — говорю, намереваясь встать, но у меня ничего не получается ноги не держат.

— Попей воды. Не ходи туда. Там опасно!

— Водыыы… — завывает голос из темноты.

— Там кому-то плохо. Надо помочь, — делаю несколько глотков воды. Опираясь о стену, все же поднимаюсь.

— Я с тобой! — Джана держит меня за руку, не выпускает.

Ползком, кое-как мы все же добираемся до темного угла. Замираю. Вот уж кого не ожидала тут увидеть. Поистине мир такой тесный.

— Максимовски… — шепчу.

Сомнений нет. Это именно он.

— Вы что тут делаете? — вот кого не ожидала увидеть на просторах Шантары, так это именно этого человека, с которым у меня ассоциируется далеко не лучший период жизни.

Протягиваю ему воду. Он очень исхудал. От того громилы, что пугал меня в кабинете у следователя, не осталось и следа. На нем нет живого места. Затравленный, больной взгляд, впалые щеки.

— Что вообще происходит? — Джана переводит недоумевающий взгляд с меня на него.

— Анжелика… жива, — он пытается улыбнуться, но на потрескавшихся с запекшейся кровью губах это выглядит пугающе. — Я искал… тебя…

— Меня зачем? — хмурю брови. Мозг не соображает. Потом картина вырисовывается. — Ааа… полагаю… хотели отомстить… собственноручно прибить… — вздыхаю.

— Нет… — качает головой. Делает еще один глоток воды. — Спасти хотел.

— Чего? — присаживаюсь. Ноги не держат. Джана садится рядом не отпускает мою руку. Смотрит на нового гостя подозрительно и воинственно. Даже в таком состоянии она готова защищаться.

— Я должен попросить прощения, — заплывшие веки, кровоподтеки под глазами, а взгляд открытый, до конца не сломленный. — Сначала я был ослеплен смертью сына. Эмоции, боль утраты, жена… потом Василий. Мне показали виновницу, как быку красную тряпку. Но я быстро учуял неладное. Стал копать. Многое не сходилось. Невозможно идеально изобразить связь, которой не было. Я приказ наблюдать за тобой. Хотел поговорить. Но тебя увели у меня из-под носа. Даже труп показали. Мол померла.

— Они инсценировали мою смерть? — рассказ Эдуарда заставляет меня вернуться назад, в ту боль, безысходность. Переживаю все снова. Не хочу слушать. И не могу прервать разговор. Мы с ним, без наркоза разрезаем старые шрамы друг друга.

— Да. И не только. Я начал рыть, и волосы на голове зашевелились. Торговля живым товаром поставлена на поток, со всех уголков страны девушек собирают. Там целая система. Не только в Шантару везут, но и в другие страны. И мой сын был в этом замешан. Что шалопаю не хватало? — вздыхает. — Я понял, что и тебя отвезли. Копнул про твое прошлое, схему понял. И накрыло меня. Муки совести сожрали. Сына не уберег и девчушку невинную загубят. Решил поехать за тобой по горячим следам. Спасти от участи этой. А потом уже и осиное гнездо ворошить. Да только не успел. В пустыне на меня напали, перебили людей и вот я тут. Сколько… тут время остановилось…

— Зачем я вам сдалась? Вы видели-то меня раз в жизни? — пытаюсь прочитать на его лице фальшь.

Но оно так сильно избито, что вряд ли можно определить. Только взгляд слишком открытый. Но сколько раз я велась на сказки? Сколько раз меня предавали те, на кого никогда подумать не могла? Подруга по несчастью и то оказалась предательницей. Я уже не удивлюсь, если и Максимовски специально в нашей клетке оставили.

— Спасти хотел. После смерти Васьки ориентиры в жизни потерял. Что-то путное, человеческое хотел сделать, — пробует улыбнуться, тут же на губах кровь выступает. — Я рад, что ты жива Анжелика…